Аккуратно пристроив руку на грудь владелице, он поворачивается и шагает к звездолету.
— Хьелль, а что случилось? — Лисс за ним приходится чуть ли не бежать.
— Тебе сейчас Сид все расскажет. Если захочет. Я не хочу. Если не захочет, придется обойтись без объяснений. Он должен давно уже быть на корабле с Красновым. При моей нынешней скорости… — Хьелль недовольно мотает головой.
Яркая вспышка бросает их обоих на землю. Взрывной волной несет над головами клочья выдранной травы, ветки, обломки. Еще не поднявшись на ноги и даже не открыв глаза, Лисс знает, что она увидит на месте старика-звездолета. Точнее, чего она не увидит. Поэтому с открыванием глаз она не торопится, осторожно садится, подтягивая руки и ноги, убеждается в их целости, стряхивает вперед свою спутанную шевелюру и остается так — «в домике», ощущая только струйку крови, сбегающую из пореза на щеке. Пока не слышит яростный вопль:
— Сид! Неееееет!
Хьелль стоит на коленях у обугленной воронки, из которой вырываются клубы дыма и столбы шипящих искр. Лисс думает, что надо бы его оттащить, что в звездолете было горючее, причем явно такое же древнее, как и он сам, что может рвануть. И еще она думает, что не знает, как подойти сзади к лучшему мечнику Аккалабатской Империи, у которого скорость реакции на несколько порядков выше, чем у нее, и два меча на перевязи и сумасшедшее отчаяние во всей коленопреклоненной позе с повисшими крыльями.
Она зовет его, раз и два, с безопасного расстояния: «Хьелль! Хьелль! Ради бога…» Говорит какие-то пошлости про «им уже не поможешь». Лорд Дар-Халем не слышит ее. Он уже не кричит. Некрасиво вывернув крылья, он заглядывает в чадящую яму и повторяет растерянно и горько:
— Сид… Нет… Пожалуйста…
Яма издевательски шипит и плюется огнем. Время от времени в ней что-то трещит и взрывается, и от каждого громкого звука серые крылья, расположенные под каким-то нелепым, невыносимым углом, всплескивают… и опадают обратно.
— Святая Лулулла… Сид.
Наконец Лисс осмеливается подобраться поближе. Робко прикоснуться к крылу, погладить по голове. Он не реагирует, только подносит к лицу руку — Лисс видит, что под ногтями земля и травинки — и тыльной стороной размазывает по щекам влажный пепел.
— Ойййй, вы меня оплакиваете? Как трогательно! — если бы у Лисс в руках был скорчер, она бы пальнула по направлению этого насмешливого голоса не задумываясь.
— Я прям даже не ожидал, что тебе так дорог. Заставляешь меня таскать всякую шваль.
