— Это по карте далеко получается, а на самолет сядешь — и не успеешь оглянуться, как долетишь!
— А не страшно было лететь?
— Поначалу немножко испугался. А как подумал, что птицы ведь летают, а я же человек. И страх прошел.
— Я когда первый раз полетел, тоже немножко испугался... Пошли скорей руки мыть да снимать твои полярные торбаса.
— Снимать так снимать. У вас не тайга и босиком ногу не наколешь!
— Что ты — босиком! Тапочки мои наденешь.
После обеда Володя повел гостя знакомиться с городом. Лалбича старался казаться равнодушным к городским чудесам. Только глаза порой выдавали его удивление при виде многоэтажных домов, милиционеров в белых перчатках и множества празднично одетых людей, которые, казалось ему, весь день без дела ходят по улицам. Но больше всего Лалбичу поражали дороги с бегущими по ним автомобилями.
— Как китовая кожа! — сказал он и притопнул ногой по серому асфальту.
Вечером после чая засиделись в столовой. Володин отец не раз бывал в тундре, хорошо знал дедушку Лалбичи и обо всем расспрашивал:
— Ну как, твой дед все еще думает, что в радиоприемнике сидит нечистый дух? — спросил он Лалбичу.
— Мы, Иван Федорович, дедушку на пионерский сбор вызывали, когда ученый из экспедиции про радио рассказывал.
— Ну и как? Понял дедушка что-нибудь?
Лалбича улыбнулся:
— Дедушка слушал, слушал да покуривал трубку, а потом и говорит: «Однако, тот, кто сидит в ящике, совсем не знает, когда какая погода будет. А почему так получается? Потому что тот, кто сидит в ящике, вроде нашего бригадира Ивула. Ивул тоже за все берется, а хорошо умеет только песцов ловить».
— Да, с твоим дедушкой трудно тягаться в предсказании погоды, — смеясь, сказал Иван Федорович. — Тем более, что у вас передают не местный прогноз погоды, а из Петропавловска.
— Да дедушка не только погоду лучше радио предсказывает. Он про всех зверей и птиц знает. Зимой, в каникулы, дедушка сказал на колхозном собрании, что волки скоро придут в наши места. И волки пришли. Пионеры двух волков тогда убили.
— Это ты, наверно, волков убил? — спросил Володя и посмотрел на отца и мать, как бы говоря: вот какой у меня друг!
— Нет! В волков мне не пришлось стрелять. У моего ружья пружина лопнула от мороза.
Лалбича поднялся и стал прощаться.
— Куда это ты? — спросил Иван Федорович.
— В «Золотой рог». Там мы остановились. Комната пятьдесят девять.
Володя умоляюще посмотрел на мать.
— Что за новости! Я и постель ему приготовила, а он бежать надумал! — сказала Вера Павловна.
