Зазвенело в ушах, кругом пошла голова, чуть не давлюсь пережевываемым куском, - никак не научусь безболезненно переносить перемещения. Ну-ка, куда нас занесло?
Местоположение дневного светила не изменилось - стало быть, мы все на той же стороне и утро по-прежнему остается утром. А вот вместо леса - стена городских кварталов. Не подарок. В городе всегда работы невпроворот. Скоро диспетчеры разберутся с новой картой местности и выдадут мне пару мешков очередных проблем. Надо заканчивать трескать поскорей, покуда еще нас не ищут.
- Зенит-Спецперевозка, ответь Зениту!
"Зенит" - позывной базы. "Спецперевозка" - это я. Диспетчеры почему-то решили, что "спецперевозка" в качестве позывного благозвучнее нашего действительного названия. На бригадном жетоне, официально подтверждающем мой статус, значится "П/П-1", то есть Психиатрическая Перевозка, первая бригада. Она же последняя. Она же единственная. Новая служба пока что. Решение организовать ее принято недавно, здешняя администрация не успела еще отловить и затащить сюда из нашего мира на эту грязную работу кого-либо, кроме меня. Есть, правда, несколько бригад соматической и инфекционной перевозки. Но у тех - свои заботы.
- Я Спецперевозка, слышу вас, Зенит.
- Вы у Семи Ключей?
- Точно так.
-Перед вами сектор... Записывайте...
Ого, аж шесть человек! Надолго возни хватит.
-...всех в стационар. Предлагаемый маршрут... Все поняли, Спецперевозка?
- Спасибо, Раечка.
- Кушайте на здоровье.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Один, два, три... Невежливо подпихиваю коленом в зад четвертого, непозволительно долго раздумывающего, лезть ли ему в салон. А то надумает чего, не ровен час!
Этот сектор вчера окучивала доктор Рат - я узнаю ее красивый мелкий почерк на путевках. Пишет она удивительно разборчиво, что для врача - редкость.
Каракули медиков, как правило, представляют собой шедевры неудобочитаемости. Старшим врачам смен на "Скорой" по совместительству приходится исполнять обязанности штатного криптографа. А психиатры всегда отличались особыми достижениями в искусстве тайнописи.
Дома один из моих бывших коллег - тот, который работал дольше всех, отписывал карты, приходившиеся не по зубам даже многоопытному начальству После каждого выезда меня неизменно затаскивали в кабинет старшего доктора, совали под нос сданные моим врачом иероглифы и требовали перевести на общедоступный язык, на что я столь же неизменно отвечал: "Извините, по-арабски не понимаю". После бесплодных попыток выдавить из меня хотя бы поставленный диагноз мне даровалась свобода - до следующего вызова, после которого все повторялось сызнова.
