Офицерик сник и, отвернувшись, махнул рукой своей команде:
- По машинам!
Зарычал могучий дизель. Грузовик, выплюнув из выхлопной трубы сизую тучку отработанных газов, отбыл. Я осторожно постучал по борту:
- Отбой тревоги. Солдат больше нет.
Дверца распахнулась. Линейный фельдшер Дженифер Смайли, вылетев из салона, повисла у меня на шее, одновременно плача, благодаря и пачкая халат растекшейся тушью.
- Ну, все, все, малышка. Все в порядке.
Та вцепилась в меня еще крепче, боясь отпускать. Льющиеся ручьем слезы смывали последние остатки косметики мне на грудь.
- Ну-ну. Было - нет, и слава богу. Давай-ка прекращай, не то сейчас успокоительного вколю.
Дженни оторвалась с трудом, подняла заплаканное лицо и затрясла головой:
- Не надо... Я просто очень испугалась. Они все пьяные, грубые, безумные...
Пожилой водитель, поминутно поправляя очки, озабоченно нагибался, с разных сторон заглядывая под передок машины.
- Проблемы?
- Похоже, рулевую тягу оборвало. Здесь не сделать. На буксир возьмете?
- Извини, родной. Вызов у нас.
- Эхма! Ладно, буду тягач ждать.
- Успехов. - Я повернулся к своему автомобилю. Девчонка ухватилась за мой рукав, потянула к себе:
- Не уезжайте, пожалуйста - вдруг они вернутся? Страшно...
- Да как же, - растерялся я, - вызов ведь на руках.
- Можно тогда с вами?
Я замялся на секундочку, не зная, что скажет Люси. Та не возразила.
- Что ж, залезай.
Дженни взялась было за ящик, но, спохватившись, глянула на себя в наружное зеркало заднего вида.
- Ой, я же ужасно выгляжу! И спряталась в машине - прихорашиваться. Процесс затянулся. От скуки я начал приставать к водителю:
- Слышь, как это вас угораздило?
- Да они на горке прямо по центру стояли. Я притормозил, посигналил, чтоб дали проехать. Видать, кто-то спьяну ручник отпустил. Ну и вот...
Ну и вот. Я и не подозревал, что жизнь моя стояла вот так же - на откосе. Нет, подумывал, конечно, но мне всегда казалось, что тормоза у меня работают хорошо. Как бы не так!
Вечерний чай с тобой вприглядку, как всегда, был чудесен. Вызов уже лежал в кармане, отпущенные на заправку двадцать минут истекли, я с сожалением встал со стула. Ты задержала меня.
- Шура, можно назначить тебе свидание?
Я не обольщался насчет свиданий, зная твой злой язычок, потому лишь кивнул:
- Как будет угодно госпоже доктору.
- Тогда приходи сюда после полуночи, когда освободишься.
Не пришел - прилетел. Такова была воля Божья, что ночь прошла на редкость спокойно, вызовами население не мучило, по одному разу только и съездили. Разговор порхал вокруг совершеннейших пустяков, а я маялся, понимая, что должен услышать что-то очень важное. Столь сильно было то ощущение, что мешало наслаждаться желанным обществом. Так долго вместе - и тревожно. И тягостно.
