Тот же ветер разогнал облака и освободил луну, светящийся диск, светлый и яркий — в противоположность черным магнитам лорда Харроу. Айви подняла голову и подставила лицо серебристым лучам, словно холодный свет мог ее согреть, вернуть румянец на бледные щеки, окружить ее защитным полем, сквозь которое не сможет пробиться зло.
Она протянула руки к луне, потом снова опустила их и обхватила себя за плечи. Ее грудь, туго перевязанная днем, теперь была свободна. Как приятно, что ее хотя бы ночью не надо прятать, как здорово, когда ее касается проникающий под рубашку холодный ночной воздух. Неожиданно пришедшая в голову мысль даже ей самой показалась неприличной. Тем не менее Айви внимательно посмотрела вокруг. Все окна, кроме одного — ее окна, — были темными. Уже поздно. Все спят. Никто не увидит.
Айви быстро развязала тесемки рубашки и стянула ее вниз — до талии. Рубашка была большего размера, чем нужно, и, не задержавшись на бедрах, упала к ее ногам. Ночной воздух приятно охладил кожу, ласково коснулся груди — даже соски сморщились и стали твердыми. Вздрогнув, Айви улыбнулась бесстрастной луне и почувствовала, как в ней снова просыпается женская сущность.
Переменившийся ветер принес неожиданную волну тепла, которое окутало ее, проникло внутрь. Внезапно ей показалось, что вовсе не ветер ласкает ее тело. Это был лорд Харроу или придуманный ею идеальный образ маркиза — его сильные ладони гладили ее грудь, губы теребили чувствительные соски. Воображение услужливо нарисовало ей такую чувственную картину, что по телу прокатилась дрожь. В ней вспыхнуло запретное желание, столь же сильное и неодолимое… как электрическое поле в его лаборатории.
Но увиденное ею сегодня доказывало, что этот человек опасен, скорее всего безумен. И все же она хотела его, и это желание отдалось сладкой болью в груди и странной тяжестью внизу живота. Если бы в этот момент маркиз появился перед ней на балконе, Айви не смогла бы противостоять влечению и предложила бы ему себя.
К счастью, он не появился, не выступил из тени. Но когда она снова натянула рубашку, схватила халат и поспешила в комнату, его образ неотступно преследовал ее и не позволил уснуть, даже когда она забралась под одеяло, прижав к груди мисс Матильду.
Саймон сидел на подоконнике в своей лаборатории, полностью захваченный развертывающимся внизу действом. Нед некоторое время назад вышел на балкон, а теперь неожиданно снял ночную рубашку, позволив ей упасть на камни у ног.
