44
Скрипя ржавыми петлями, тяжелая дверь распахнулась. Корнелиус переступил через порог и вытащил из встроенной в стену железной скобы оставленный для них горящий факел. Выставив его вперед, мужчина направился в заброшенные глубины Цитадели. За ним шел брат Йохан. Его красивая, словно у актера, внешность говорила о скандинавском происхождении. Голубые глаза обдавали окружающих холодом его родины. Брат Родригес держался позади. Он был выше своих товарищей на добрый фут. Худоба и высокий рост странно контрастировали с его латиноамериканской внешностью. Глаза золотистого оттенка смотрели настороженно и бесстрастно. Шел он вперед размашистым, уверенным шагом.
Хруст камушков под ногами и потрескивание факела раздавались эхом в недрах горы. История Цитадели медленно проплывала перед их глазами. То тут, то там виднелись входы в пещеры, будто открытые, зевающие рты. За ними монахи видели остатки убранства келий: кровати, провисшие под тяжестью влажной соломенной набивки матрасов, и треснутые скамьи, теперь едва ли способные выдержать вес даже призраков тех, кто некогда на них сидел. Изредка их путь замедляли раскрошенные куски породы. Белые потеки светились в темноте, точно привидения.
Минут через десять они увидели впереди слабый оранжевый свет, который лился из одной кельи. Запахло дымом горящей древесины. Подойдя поближе, они почувствовали, что стало теплее. Корнелиус вошел в пещеру, которая некогда, судя по всему, была кухней. В дальнем углу перед старинной кухонной плитой сидел на корточках человек, вороша палкой дрова.
— Приветствую, братья, — произнес аббат голосом владельца гостиницы, беседующего с путешественниками, которые, несмотря на метель, сумели не сбиться с пути. — Приношу извинения за эту пародию на разведенный по всем правилам огонь, но я, кажется, растерял прежние навыки. Прошу садиться.
Жестом он указал на стол, на котором лежали две буханки хлеба и фрукты.
— Угощайтесь.
Аббат тоже уселся за стол, но не притронулся к еде. Он наблюдал за тем, как монахи молча делят хлеб, и вглядывался в их лица, сравнивая с фотографиями из личных дел.
Джиллермо Родригес. Двадцать два года. Родился в Бронксе. Бывший малолетний преступник и член уличной банды. Несколько арестов за поджоги. Каждый раз приговор суда становился все жестче. Провел полжизни с матерью-наркоманкой. Потом — центры для несовершеннолетних правонарушителей. Пришел к Богу после того, как его мать умерла от СПИДа.
