— Этого вы вчера сами поймали?
Я почувствовала, как вспыхнула, опустила глаза на контейнер со змеей, хотя там ничего интересного не происходило. Тайпан свернулся кольцом, как будто устал от всей этой суеты.
— Мне помогли, — выдавила я. И добавила, отдавая должное Мэту: — Помощник оказался довольно квалифицированным. Без него я бы не справилась.
— Как именно вам удалось поймать тайпана? — поинтересовался Шон.
Я вкратце описала, как мы ловили тайпана, умолчав о своем страхе, о неудавшейся попытке, о том, что мы были на волосок от смерти.
— Похоже, в ее возрасте ты действовал бы так же, — заметил Роджер.
— Чем вы обеспокоены? — спросил Норт, не сводя с меня глаз.
Я почувствовала досаду оттого, что этот мужчина, которым я так восхищалась, зациклился на моем физическом уродстве. Я почему-то ожидала, что такой человек не станет показывать, что заметил его.
— Я могу задать вам вопрос? — спросила я.
Он кивнул.
Я описала ему обстоятельства, при которых был пойман тайпан, рассказала о гадюке в кроватке Софии и о своем соседе Джоне Эллингтоне, который умер позавчера от укуса гадюки.
— Похоже, в Дорсете оживились змеи, — задумчиво проговорил Норт.
Я повернулась к своей сумке, которую оставила у двери, покопалась внутри и вытащила документы, оставленные мне Гарри Ричардсом, а также прозрачный полиэтиленовый пакет.
— Это же гадюка, верно? — спросила я, подняв пакет.
Норт взглянул на него и поморщился.
— Да, — подтвердил он. — Меня укусила одна такая малышка, когда мне было четырнадцать лет. На одном из представлений. Место укуса горело, будто опаленное огнем.
— Не сочиняй, ты даже в больницу не поехал, — перебил его Роджер.
— А кому бы я оставил еще трех, которые были тогда у меня? — отозвался Норт; он опять смотрел на меня.
Я протянула ему документы, он их взял.
— Это отчет гематолога, — начала пояснять я Норту, который отвернулся и склонился над столом, где было светлее. — Кровь для анализа была взята у Джона Эллингтона. Я уже ранее упоминала, что его укусила гадюка.
Норт даже головы не поднял.
— Именно эта гадюка, — добавила я, указывая на змею в пакете. — Замечу, — продолжила я, — что в образцах исследуемой крови явно содержится яд гадюки, это определили гематологи. Однако они не отметили, что концентрация его слишком высока. Я вспомнила об исследовании, которое проводили несколько лет назад в Швеции. Это касалось укусов гадюк. Поискала в Интернете. Самая высокая зарегистрированная концентрация яда составляет 64 мг/л. Кровь брали у маленького ребенка, масса тела которого была намного меньше массы тела моего соседа.
