— Как же помочь ему? Как? — повторяла она, сжимая руки в кулачки до боли в ладонях, в которые впивались ногти. Тревога всё росла, с каждым шагом Давида усиливалась, обволакивая сознание Милы, не давая ей мыслить здраво.
— Не размышляй, Мила, слышишь? — Габ поднялся, вставая на колени и прикладывая руку к груди Милы с той стороны, где билось сердце. — Просто чувствуй! Вот тут, чувствуй! Дай этому чувству подсказать тебе, хочешь ли ты спасти Давида, дай ему завладеть тобой, дай объяснить всё, и выбирай! Ведь это так просто! Просто дай ему стать своей частью.
Мила сделала резкий вдох, ощущая, как в груди разливается тепло, а на глаза навернулись слёзы облегчения. Это светлое, горячее тепло разливалось от груди по всему телу, вибрируя где-то в низу живота девушки, словно там она была нужна больше всего. А потом Мила поняла, что ей тут не место.
Габриэль видел метания Милы, и на лице его расцвела довольная улыбка. А когда он посмотрел на экран, где перед Давидом стала воплощаться фигура в чёрном, улыбка его стала ещё шире…
Давид шёл уверенным шагом по одной из дорог Ада, совершенно точно зная, что идёт к своей смерти. Хотя, это было не совсем так, ведь всё же он станет кем-то после того, как Сатана развоплотит его. Пусть он даже станет бестелесным духом, если такова цена за спасение Милы, он готов заплатить её, не раздумывая. Он усиленно пытался прогнать ощущение, что за ним наблюдают и хотят остановить. Это вызывало жуткую досаду и злость, вперемежку с желанием, чтобы его действительно остановили. И Давид отчаянно ругал себя за это желание, потому что оно было ужасно эгоистичным. Если уж он решился без раздумий на этот способ, сейчас сомнениям не было места! И в то же время, они были, заставляя его злиться на самого себя и ускорять шаги, чтобы как можно скорее найти Сатану.
Он даже не предполагал, где именно искать Хозяина, не зная, что тот всегда сам находит того, кто ему нужен. Сейчас Гадес не был безлюдным: то тут, то там по дорогам справа и слева от Давида возникали люди и демоны, которые почти так же быстро исчезали, как и появлялись. Люди были настолько запуганными, что если бы Давид был до сих пор Ангелом, всё его существо кричало бы от ужаса. Хотя, часть его существа действительно кричала. Это было неправильное место, здесь не должно было быть людей, оно было чуждым для них, но они находились здесь, по вине своего же собственного выбора, сделанного при жизни. Демоны же наоборот были каким-то мрачно-спокойными, словно то, чего они ожидали, наконец, произошло. А Давид всё шёл и шёл вперёд, стараясь прогнать навязчивое желание остаться в живых.
