Он стоял и не знал, что ему делать, как вообще не знал, увидит ли кто-то его. А через несколько мгновений все его тревоги разлетелись как стая перепуганных птичек, потому что Врата стали отворяться. Давид замер, ожидая, кто же выйдет к нему, и с какой целью. Прогонят? Посмеются? Помогут?
И когда из Врат вышел Гавриил, Давид крепко зажмурил глаза, не в силах смотреть на слепящую белизну его крыльев. Сам Гавриил пришёл к нему, и оставалось только гадать: дадут ли ему помощь здесь или же его ждёт смерть? Он был недостоин того, чтобы просто стоять рядом с Гавриилом рядом и всё же. Всё же он был здесь для того, чтобы вымолить шанс для Милы и Адама, а значит, был обязан пойти для этого на всё.
— Открой глаза, Давид, — раздался тихий и спокойный голос Гавриила и Дав перестал жмуриться. Теперь Высший Архангел предстал перед ним в виде обычного человека, и его свет уже не так слепил Демона. Но всё равно, любой, кто увидел бы их со стороны рядом, понял бы, насколько они разные.
— Я знаю, зачем ты здесь, Давид, — Гавриил сложил руки перед собой и окинул Демона долгим изучающим взглядом. — И я знаю, что ты сегодня уже просил помощи.
От этих слов внутри Дава разлился жгучий стыд, который, правда, довольно быстро ушёл, будто стыдиться было не нужно. А Гавриил произнёс, словно знал обо всех чувствах Давида:
— Не нужно стыдиться этого, Давид. Я на твоём месте поступил бы точно так же, поверь мне.
Дав нахмурился, вглядываясь в глубокие и усталые глаза Архангела.
— Ты бы тоже обратился за помощью в Гадес? — удивлённо спросил он, слыша, как абсурдно звучит этот вопрос.
— Нет, Давид, — ни капли не удивляясь вопросу, ответил Гавриил, — Я бы обратился за помощью к своим. А то, что теперь для тебя демоны во главе с Сатаной «свои», не стоит сомневаться.
Он снова помолчал, произнеся эту совершенно очевидную истину, и задумчиво склонил голову набок.
— И, как бы это тебя ни отвратило от нас ещё больше, но мы ничем не можем тебе помочь, Демон порока.
Давид вскинул голову, потому что этот удар был для него совершенно неожиданным. Только не так быстро! Только не так мгновенно отнять надежду на помощь! Это жестоко!
— И дело не в том, что мы не хотим. Как раз Рай заинтересован в том, чтобы Адам выжил как никто иной. Но мы не можем. Так сошлись все обстоятельства. Помочь себе может только сам Адам, когда в нём перестанут бороться все сущности и возобладает какая-то одна. И если это будет правильная сущность, он останется жив. Если нет — в его существовании нет смысла.
