Сэс медленно внесла в гостиную кофе и поставила на миниатюрный столик.
Джек, который все еще исследовал доступное его взгляду пространство ее жилища, оглянулся на хозяйку. Он поднимал и рассматривал разбросанные по всей комнате игрушки Тео, среди которых имелись и мягкие зверьки, и сложные технические штуковины. Были буквы, нестройно выложенные на полу в односложные слова, были и цифры, обозначающие неведомые ему количества. Лежали стопки ярких книжек разного формата, многие из них были заметно зачитаны. Очевидно, что у этого мальчугана было все необходимое для маленького детского счастья. И вообще это очаровательное бунгало в глазах Джека представало как отдельный непостижимый мир со своими законами и порядками, а главное – со своими чудесами и удовольствиями.
– Долго же тебе придется упаковываться! – заметил Джек, окинув взглядом все это разбросанное Тео роскошество. – Поэтому, чем скорее начнем, тем будет лучше, – деловито довершил он свою нехитрую мысль.
– Сначала кофе, – проговорила хозяйка. – Иначе я просто свалюсь без сил.
– Расскажи, какой он, – попросил Джек, присев возле Сэс на диван. Затем взял чашечку кофе и осторожно откинулся на мягкую удобную спинку.
– Озорной, – не задумываясь, ответила мать.
– Я не удивлен. Есть в кого.
– Может быть и очень непослушным, шумливым, буйным, так что и не сладишь. Но я знаю, что он делает это не со зла, не из вредности. Просто энергия рвется из него наружу и сносит все на своем пути. Мне не забыть мое собственное детство, когда я носилась по округе, как умалишенная, везде совалась, всех донимала, норовила всюду поспеть, все подметить. Вот и Тео такой же вертлявый. Но далеко не всегда. Бывает, он поражает меня своей вдумчивостью, обстоятельностью. Когда нужно, может быть усидчивым, любит покорпеть с кубиками, умеет играть сам. Ему не скучно, он обязательно что-нибудь изобретет, чтобы развлечь себя, пока я работаю… Всякое бывает. Тео разный, как и все мы.
– Ты гордишься им.
– Безусловно. Но этим словом все мои чувства к сыну не исчерпываются. Я его обожаю. Однако бывает, что теряю терпение, могу и рассердиться на него и отругать. Но это все от усталости, от неспособности донести до него свою просьбу как-то иначе. Некоторыми своими поступками я бы гордиться точно не стала. Но я верю, что сын любит меня, невзирая на подобные вспышки раздражения, и он постоянно мне доказывает это. Более бескорыстной любви мне испытывать не приходилось… Прости, я заболтала тебя. Ты спросил меня из простой вежливости, а я целую лекцию развернула.
