Сразу оговорюсь, я не литератор, а окололитературный человек. Технарь – энергетик. Но почти вся литературная деятельность Октябрины и вся "мышиная возня" Н.Афанасьевой, Р.Куруч и иже с ними происходила у меня на глазах.
В один из приездов в Мурманск, будучи у нас в гостях, ленинградский поэт Сергей Макаров попросил Владимира поговорить с Аскольдом Бажановым, чтобы он доверил ему перевести свои стихи на саамский язык. Помню, Владимир ответил, что Аскольд пишет только на русском языке, если бы он писал на саамском, то он и сам бы не отказался переводить его стихи. После этого вечера я спросила у Володи, есть ли кто из саамов, занимающихся литературой. Он сказал, что есть в Ревде какая-то женщина, которая занимается саамским фольклором. Но ему с ней не приходилось общаться, кажется, поёт.
В первый раз Октябрина пришла к нам после передачи на телевидении с редактором Мурманского книжного издательства А.Б. Тимофеевым. Он с порога прокричал мне: "Поздравь своего супруга и Октябрину Владимировну с рождением творческого союза. Хорошие переводы у Владимира Александровича получились! В дальнейшем есть возможность издавать их". Я смотрела эту передачу, где Октябрина читала свои стихи на саамском, а Володя переводы – на русском. И в тот же вечер они уже рассматривали подстрочники, которые были с собой у Октябрины.
Когда они с Володей занялись уже вплотную переводами, она жила у нас, можно сказать, мы её приняли, как члена семьи. У неё был очень открытый характер, она быстро сходилась с людьми. Не знаю почему, в дальнейшем я стала у неё вроде "жилетки", может, оттого, что умею слушать, а может, потому, что у нее в Ревде не было близких подруг, кроме Александры Андреевны Антоновой, но она жила в Ловозере. Всякие споры, склоки очень сильно отражались на её самочувствии. Очень уж близко к сердцу она всё принимала.
В.Огрызко пишет: "В самое трудное время поддержали Воронову, увы, не земляки". Только кого он имеет в виду? То ли ловозерцев, то ли ревдинцев. Но и там, и там у руководства находятся пришлые люди, не саами. Ещё нужно знать психологию саамов. Они – тихий, трудовой, "оленный" народ. А я считаю, что писатели Мурманской области и есть её земляки. И они Октябрину и приняли, и поддержали.
Октябрина общалась с нашей семьёй около пяти лет, мы, по мере возможности, создавали условия для их работы с Володей. Обычно, когда она приезжала с новыми подстрочниками, то читала стихотворения на саамском языке. Я иногда наблюдала со стороны, как они работают; сначала она читала стихотворение на саамском полностью, потом она переводила подстрочники: каждое предложение, каждое слово, а затем они вместе подбирали соответствующее по значению русское слово, русское выражение. Уже после смерти Володи, разбирая её подстрочники, я прочитала такие выражения: "сам думай" или "ты ведь знаешь". Полное доверие. Я думаю, то, что Володя с детства общался с лопарями, подолгу жил в их семьях, затем работал в газетах, на телевидении, постоянно разъезжал по области, встречался со многими саами, знал, как никто, свой край, безумно любил его – всё это и помогало в работе с переводами. Поэтому-то Володе и удавалось находить схожесть поэтических образов, верный душевный настрой автора. Помню, как-то я встала очень рано утром. Дверь в кабинет Володи была открыта. Вижу: Октябрина сидит на постели, обложена бумагами и рыдает. Я подскочила к ней: "Что случилось?" – "Вот читаю и плачу, как мог Владимир Александрович передать в переводах так точно мои мысли?" Я даже расхохоталась – и только-то? А вместе со мной рассмеялась и Октябрина, а смех у неё был удивительный – чистое, искреннее дитя природы. Почитайте её стихи, и вы со мной согласитесь. Поэтическая жемчужина малой народности Севера. Об этом говорили и гости, бывавшие у нас: секретарь Союза писателей РСФСР В.Санги – нивхский писатель, создатель нивхской письменности, секретарь Союза писателей Коми ССР Юшков, который восхищался знанием и чистотой коми языка, на котором Октябрина общалась с ним... Все они говорили о ней как о явлении. Но земляки-саами к ней подходили как к обыкновенному рядовому человеку. А ведь к ней надо было подходить как к человеку творческому. Идти от её таланта. Член Союза писателей СССР, первая саамская поэтесса жила в таком бедственном положении. Помню, когда её приняли в Союз писателей СССР, в Ловозере писатели устроили творческий вечер, где председатель Ревдинского Совета самолично вручил символический ключ от трёхкомнатной квартиры, которую, кстати, она так и не получила.
