У времени на волоске.
ИВАНОВ
На иркутской набережной, видел сам,
Кто-то уважительно написал:
"Женя, с днём рождения, будь здоров!"
А внизу подписано: "Иванов".
Нет таких приятелей у меня.
На других фамилиях вся родня.
Да и день рождения на дворе
У меня в серебряном ноябре.
А в Иркутске – бронзовый листопад.
Так что поздравление невпопад.
Я стою, раздвинув в улыбке рот –
Ох и уважительный наш народ!
Я кричу от радости на всю высь:
"Иванов, заботливый, отзовись!".
Словно я всю жизнь только и мечтал,
Чтобы Иванов моим другом стал.
У меня хорошие есть друзья,
Но без Иванова никак нельзя…
Хоть и поздравление невпопад,
Иванов, откликнись, я буду рад!
Иванов откликнулся. Ничего себе!
Генерал иркутского ФСБ.
А в Самаре раньше лейтенантом был.
Не забыл сучара-бля, не забыл!
Сергей ТЕЛЕВНОЙ ФУНДАМЕНТ ДЛЯ ДОМА НА ВЗГОРКЕ
Рассказ
ФУНДАМЕНТ
не первый год зарастал жилистым фиолетовым бурьяном и как бы оседал в неплодную почву бывшей свалки. Хапучий сельсоветский землемер Лазарь Моисеевич когда-то нарезал Катерине с Максимом земельный участок на самом неудобье – хуторской свалке. То была безродная окраина хутора. Безродная, потому что плодовитый хутор, вытянувшийся вдоль речки Невольки, разрастался в две стороны. Доморощенные князьки-бригадиры да счетоводское сословие выделяли себе и своим "высокородным" отпрыскам земельные участки прямо у колхозных садов и виноградников. Земля там, обихоженная крестьянскими руками да колхозной техникой, была съедобно чернозёмной.
А здесь, на самом неудобье, загадочно-грамотный землемер Лазарь Моисеевич в присутствии трескучей депутатши Нельки отмерял положенные сотки. Утирая необитаемую лысину безразмерным носовым платком, Лазарь Моисеевич как бы пристреливался на местности. Землемер припадал к такому же, как он сам, пучеглазому нивелиру. Отступал от него, становился монументально важным при своём критически малом расточке и приговаривал, почти не шевеля отягощёнными исторической скорбью губами:
- Побегут они оттуда, побегу. – И тут же Екатерине: – Будешь на всех свысока смотреть!
Катерина, бесхитростно улыбаясь, и не силилась понять, о чём говорит Лазарь Моисеевич. Она, дородная молодуха, развитая крестьянским трудом во все стороны, и так смотрела на многих свысока. На землемера – подавно. Катя была довольна и заговорщицки улыбалась одному из белесых колышков, обозначивших её территорию. Она просто ощущала, как мимо с шелестом пролетали взбалмошные мысли. Но самая значительная уютно угнездилась у нее в сознании: здесь будет их с Максимом дом.
