— Увы, господин, я возвращалась от знакомых, три раба сопровождали меня, и когда на нас напали всадники, невольники разбежались…
— Ну, а как поступит твой дядя с трусливыми рабами? — презрительно засмеялся он. — Молчишь? Я так и знал… Я бы приказал содрать с них шкуру!
Она со страхом взглянула на него.
Шли по освещенной Via Аррiа. Юлия вспоминала, где видела это некрасивое лицо, приподнятый подбородок, выпяченные губы, золотистые волосы, а Сулла, глядя на
нее, думал, как, провести эту ночь: «Созвать шутов и ми мов и пить с ними до рассвета? Или пригласить Арсиною, канатную плясунью, чтобы подбодрила меня своими ласками? Или пойти на пиршество к Скавру, который клянется, должно быть, в сотый раз, что он — самый честный муж республики? Нет, все это глупости. Отправ- люсь лучше домой, зажгу светильню и закончу изучение боя при Гранике. И если буду вторым Александром Македонским, то опыт великого завоевателя принесет мне пользу. Умственные удовольствия длительны, а потому приятнее телесных».
Юлия спрашивала его о чем-то уже третий раз, а он не отвечал, погруженный в размышления, и вздрогнул, точно разбуженный от глубокого сна, когда она дотронулась до его тоги.
— Что говоришь? Люций Опимий? Негодяй? Да, не годяй и скотина! Но разве большинство оптиматов не такие же подлецы? Я знаю, что нобили злоупотребляют своим влиянием, народ — свободою; каждый стремится захватить, похитить, обмануть… Всадники наглеют, по- тому что знать захудала, а земледельцы ослабели… Всю- ду грабеж, лихоимство… Но придет муж, который возьмет власть в свои руки и жестоко расправится со злодеями.
— Скажи, господин, кто же, по-твоему, должен сто- ять у власти, если ты порицаешь все сословия?
— У власти будет стоять один человек: вождь, и гла- венство его признает сенат…
— Царь?
Он не ответил, точно не слышал вопроса, и продолжал после минутного молчания:
— Он повернет железной рукой республику к древ- ним временам, чтобы жизнь стала такой же, как до Пу- нических войн. Плебс и всадники должны знать свое место!
Мельком взглянула на него и вздрогнула: лицо его, принявшее жестокое выражение, пылало, губы подергивались, а глаза горели, как у дикого зверя. Вдруг он рассмеялся:
— Какие странные разговоры ведем мы ночью, пос- ле нападения злодеев! Ты находишься, девушка, во вла- сти незнакомого человека, который может оказаться, не- ожиданно для самого себя, разбойником! Ты не боишься меня?
