Рындин все больше горячился, а Кок все энергичнее мотал своей породистой крупной головой. Наконец, Рындин в сердцах плюнул, отбежал в сторону, встал на берегу, расставив ноги и сунув руки в карманы. Ни дать, ни взять: на берегу пустынных волн стоял Он, дум великих полн…
Остальные кидали на Павла любопытные взгляды, видимо дожидались, когда он по интеллигентской привычке, встанет и уйдет. А уходить он не собирался, назло всем!
Вскоре с делами было покончено, и на свет божий появились бутылки. Как Павел и предполагал, все основательно затарились водкой. На песке были расстелены газеты, вся компания живописно расположилась вокруг них. Павел достал из сумки две бутылки, поставил к остальным, и принялся резать ветчину.
Когда разлили по первой, вдруг выяснилось, что девушка, пришедшая с Коком и Рындиным, водку не пьет, но для нее тут же отыскалась слабенькая настоечка — "рябина на коньяке". Тут оказалось, что стаканов на всех не хватает. Люська, выпив водку, протянула свой стакан девушке, но та вдруг высокомерно и отчетливо, так, что слышали все, проговорила:
— Опасаюсь триппер подцепить.
Вездесущий Слава воскликнул:
— Дамы! Дамы! Не ссорьтесь! Эй, рассадите их кто-нибудь?
Простой парень Игнат Баринов, схватил девушку поперек туловища, поднял и перенес на половину круга, в аккурат поближе к Павлу. Девушка еще не остыла, шипела, как разъяренная кошка.
Павел протянул ей свой стакан, сказал, усмехаясь:
— Возьми мой, у меня нет триппера…
Она проворчала:
— Что, уже вылечил?..
Он приподнял брови, демонстрируя изумление. Но она на него не смотрела, протянув стакан, дожидалась, пока галантный Григорий нальет ей настоечки.
Пожав плечами, Павел принялся старательно жевать бутерброд с ветчиной. Выпив настойку, и прихватив с газеты бутерброд, она пояснила:
— Все только и говорят, о вашем бурном романе…
Павел изумился еще больше:
— А откуда ты знаешь? Я же уже год в тусовках почти не появляюсь, а бурный роман давно кончился. А вообще, кто ты такая? У нас тут не принято представлять новичков, так что, давай сами знакомиться…
Но тут Кок поднял второй тост, и провозгласил:
— Я поднимаю сей бокал за наше молодое пополнение, за талант, расцветающий бурно и неудержимо. За Милену Ершову!
Павел не удержался, проговорил:
— Потрясающее звукосочетание! Эт, за тебя, что ли, тост? Поскольку, кроме Люськи, ты тут одна молодая женщина, выходит, что за тебя, — он свистнул стакан у соседа, пока тот о чем-то оживленно беседовал с соседом слева, налил, себе водки, ей настойки, сказал: — За талант стоит выпить… — и прикоснулся своим стаканом к ее.
