Дядя Игнат кладёт в горно железо и загребает его углем.
Изумрудные кудри дыма ударяются в большой железный ковш, перевёрнутый над горном, катятся в трубу.
Пахнет кисло дымом и жжёным железом. Время от времени дядя Игнат проверяет, хорошо ли накалилось железо. Когда оно раскалилось и стало белым, он выхватывает его из пламени щипцами, кладёт на наковальню, и сиреневая окалина сыплется на земляной пол.
Дядя Игнат и дядя Петя берутся за молотки.
Гремит, поёт железо.
Три-та-та! Ти-ти! Так-так! — вызванивает молоток в руках дяди Игната.
Так! Так! Так! — тяжело поддакивает молот дяди Пети.
Алёшка повторяет про себя: «Так! Так! Так!», словно помогает дяде Пете бить тяжёлым молотом по железу. И ему кажется, что молот в руках молотобойца Петра легче подымается вверх и резче опускается на наковальню.
Мальчик с интересом наблюдает за тем, как железо под ритмичными ударами кузнеца Игната и молотобойца Петра из белого становится бледно-жёлтым, потом оранжевым, дальше делается красным, малиновым и, наконец, фиолетовым, а затем — тёмно-синим.
А молотки сверкают, железо поёт. Алёшка подстраивается под ту песню, и у него выходит:
Взвейтесь кострами,
Синие ночи!
Мы — пионеры,
Дети рабочих.
Но вот песня стихает, и в кузнице становится совсем тихо. Тогда дядя Игнат бросает готовую поковку в кадушку с водой, и в кузнице слышится сердитое бормотание. Клубы пара устремляются к самому потолку.
Дядя Игнат утирает рукавом блузы вспотевшее лицо и, усмехаясь, хитро подмаргивает Алёшке, у которого от восторга замирает сердце.
Алёшка давно уж дома начал «кузнечить». Насобирал разных железяк и поскладывал их за сараем. Целыми днями, бывало, сидел он в своей «кузнице», громыхал железом. Что-то мастерил. Но ничего не получалось… Вот если бы посмотреть, поучиться у кого-нибудь…
И стал Алёшка ходить в кузницу.
У дяди Петра и дяди Игната всё получается легко и просто. Надо только быстро бить по раскалённому железу молотком.
Алёшке так уж хочется выковать что-нибудь, только он всё боится сказать об этом дяде Игнату. А сегодня не выдержал.
— Дядя Игнат, — говорит он, — а можно мне?..
— Попробуй, — соглашается кузнец. — Вот тебе железо. Выкуй из него для начала крючок.
Алёшка с радостью суёт прут в горно, нагревает его, затем берёт в руки молоток и принимается за дело.
Тук-тук-тук!.. Тук-тук!.. — мягко стучит по раскалённому железу.
Алёшке всё хочется делать так, как делает дядя Игнат.
Но молоток в его руках не вытанцовывает почему-то, не выбивает дробь, и наковальня поёт не так весело. Железо совсем остывает, и Алёшке приходится снова его нагревать…
