— А нормально вы говорить умеете?
— Что прикажете?
— Согласна: чуток шампанского и кофе покрепче. Я пью без сахара. Салютовать не надо — не терплю этот бутылочный звук.
— Понятно — принято, — еще больше возбуждаясь от того, что понял, почему девушка выглядит как-то по-иному: волосы чистого, без преувеличения, золота, шелковисто струились ниже плеч, а десять минут назад были подняты и заколоты под меховой шапочкой — открыл бутылку, не пролив ни капли, наполнил бокалы.
— За нас!
— За то, что Бог не спас!
— Не уловил.
— Это последняя строка стихотворного тоста Анны Ахматовой. Так, вспомнилось вдруг.
— Я же сказал: умница и красавица. Поэзия, да еще женская, ахматовская, не для мужского слуха, знаете ли… То есть слушать как раз я люблю…
Девушка, подумалось, желает подать себя «с загадкой». Ничего, мы не спешим, пожалуйста, можем даже из окна луной полюбоваться. Хотя мода на этот немыслимо далекий серебряный диск прошла, кажется, безвозвратно. Следующий ход? Но девица опередила его:
— Кофе не очень остынет?
Поэзия с прозой — уже теплее. И как удобно устроилась в кресле, подобрав, то есть, выставив ему напоказ, длинные, прекрасные ножки.
— Верно! Кофе хорош горячий, а девушка умная и нежная, — не дожидаясь реакции на более чем прозрачный намек, Виктор вышел из комнаты.
Возвратившись минуту спустя, он застал девушку у зеркала. Она вновь за эти несколько часов, проведенных вместе, показалась ему иной, непонятной и незнакомой. Хотя опять, как он сразу же понял, ее лицо изменила именно прическа: собранное в классический узел на затылке золото ее волос подчеркивало мягкую, плавную отточенность профиля, стройность и хрупкость шеи, естественный, смелый разлет бровей. Такую птичку упустить нельзя. Значит, нельзя упускать инициативу. К черту кофе! Коньяк, шампанское, парочку сильнодействующих комплиментов и грубая мужская сила.
— Кофе для меня — эликсир жизни, — Аэлита молниеносно взяла с подноса дымящуюся чашечку, стоя отпила пару глотков: кофе и вино надо пить с чувством, чтобы их аромат, вкус медленно обволакивали тебя.
— Из чего я, кажется, могу сделать вывод, что мой кофе неплох? Минута! Сейчас мы усилим ощущение, — Виктор достал из серванта бутылку армянского коньяка, хрустальные, отнюдь не миниатюрные рюмки, наполнил их.
— Дай Бог, не последний глоток в моей жизни! Прошу!
— Без меня. Я просила только кофе. Кстати, мне пора.
— Послушай, девочка, я не какой-то сопляк, с которым в кошки-мышки играют. Как говорится, хорошо сидим, а продолжение должно быть получше, гарантирую.
