Срабатывал прием Стаса! Людмила уже говорила:
— Сделаем, Славик, так. Я звоню на работу, отпрашиваюсь, мы едем на рынок, закупимся — и на дачу. Принято?
— Идеальный план! Если не в ущерб твоим делам и прежним планам на выходные.
— Значит, принято!
— А что за дача? Ты кто, скромный советский миллионер — машина, дача?
— Я — наследница. Дед у меня был академиком. А я — советский архитектор, проектирую устройство ванн и туалетов о квартирах.
— То есть, жилые дома?
— Дома проектирует элита, у нас — разделение труда. Я пойду звонить?
— Хорошо с тобой, моя славная. Заботы побоку, душа отдыхает, прямо запеть готова, — Вячеслав был почти искренен: душа отдыхала, мысль не металась в поисках следующего шага.
Два дня они провели вместе, гуляли в осеннем лесу, жарили на углях из шишек шашлыки, съездили в ближнее село за хлебом, купили там и вино, много и умело занимались любовью.
Жукровский был спокоен: в пустом дачном поселке он также недосягаем, как в Антарктиде. Шутил. Легко угадывал сиюминутные мысли, желания Людмилы, читал стихи Блока, Байрона, Северянина. Был, в общем, равнодушен к поэзии и неравнодушен к слабому полу, сделав вывод из собственной практики, что он действительно слабый. На стихи практически каждая женская душа отзывается. Его самолюбие вздымало вверх, когда очередная избранница пела хвалу его интеллекту, внешнему виду и мужской силе. Никогда не увлекали рыбалка или охота, футбол или филателия. Считал, что лучшая коллекция, которую может собрать мужчина — женщины. Однако ни одному приятелю — друзей у него не было, ибо в дружбе всегда есть патрон и слуга, последний со временем нередко перерождается во врага — ни разу, даже будучи изрядно под градусом, не назвал число мужских побед. Хотя никогда не придерживался запрета относительно жен, подруг приятелей.
Людмила оказалась легким, контактным человеком, не заводила разговоров о туманном будущем, умела радоваться тому, что есть. Ему, безусловно, повезло. Возвращаясь из села на дачу, Жукровский сел за руль, Людмила одобрительно улыбнулась. Машина, на удивление, была не разболтана, не запущена — даже не похоже, что находилась в женских руках. Ему замечательно везло.
Поздно вечером в субботу, они расслабленные после объятий, довольные друг другом, лежа курили. Жукровский, как бы между прочим, сказал:
— Солнышко, я хочу завтра пораньше съездить за билетом. Пока ты проснешься, вернусь. Где можно сесть в автобус или на электричку?
