— И сколько уже стучишь — все забываю спросить?
— Двадцать третий год. Диктуй давай.
— Начальнику уголовного розыска города Киева. 25 сентября обнаружен труп гражданки Черноусовой Надежды Николаевны, 1919 года рождения, с признаками насильственной смерти. При осмотре квартиры убитой найдена квитанция почтового перевода на сумму семь тысяч рублей на имя Рудаковой Зинаиды Ивановны, датированная 21 сентября сего года. Прошу установить место жительства Рудаковой, а также наложить арест на перевод. Направляем сотрудника. Начальник районного отдела внутренних дел Никулин.
Подымаясь к себе, Скворцов прихватил оперуполномоченного Вознюка. Застал того за чтением журнала «За рулем». Еще один чешется! Не удержался, сказал пару дружеских слов, и теперь Николай с подчеркнуто отстраненной физиономией сидел у окна. Эмоциональный Скворцов, успешно учившийся держать себя в руках, мог якобы не заметить оплошность, ошибку в работе младшего, но спокойно взирающей бездеятельности, как и равнодушия в деле не выносил.
А Вознюк закипал обидой. Почти друзья с Валентином, всего на три года тот старше и вдруг: «Как положено обращаться по форме?». Форма ему нужна!
Иванцив, между тем, рассуждал:
— Мотив этого убийства так же неясен, как китайские иероглифы. Придется через густое решето пропустить всех, кто бывал в доме Черноусовой: знакомых ее, коллег, соседей. Отдельно надо работать с сестрой убитой. В общем, черная работа, все равно что перебрать стог сена по стебельку. Жизнь погибшей мы должны восстановить до мельчайших подробностей, иначе так ни черта и не поймем. В нашем бесклассовом обществе есть касты почище массонов. Боюсь, мы натолкнемся на решительную оборону: знай, с кем и как говорить.
Скворцов молча согласился со следователем, подумав о том, что эту работу — по стебельку стог сена перетрясти — надо сделать как можно быстрее. Как правило, безнадежно выяснять у человека, что он делал два или более месяца назад в такой-то день и час. Тем более, что тот заметил, услышал. В памяти, конечно, оседает и всякая шелуха, только не с раскладкой по дням и часам. Вслух же сказал:
— Пожалуй, розыск начмеда теперь с меня снимут. Хотя…
— Постой! Какой начмед? Что с ним произошло? Может, один из знакомых нашей пани профессорши?
Скворцов сообщил то немногое, что успел выяснить о Жукровском. Иванцив заключил:
— Не спеши избавляться от начмеда. Формально эти два дела идут по параллели, но… стыковка есть: мединститут. Однако время бежит. Прежде, чем определимся с рабочим планом следственно-оперативных мероприятий, полагаю, надо подумать о командировке в Киев. Перевод денежный вот так, — черкнул ребром кисти по горлу, — надо перехватить.
