— Я, Зинок, на день-два.
— Отдохни, руки вымой, я — по-быстрому.
И Зина скрылась в спальне. Молодец сестричка. Мужчина в дом — женщина обязана выглядеть привлекательно. Огляделся. Не похоже, что в квартире живет мужик. Одна сестренка. Профессия, квартира, интеллигентная, главное, без комплексов баба — что за мужик пошел!
Благоухающая «Черной магией», стройная, улыбающаяся Зина поставила на журнальный столик кофейные чашки, сыр, печенье. Внесла кофейник, села.
— Рассказывай.
А сама уже подхватилась, вынула из серванта приземистый бутылец виньяка. «Да, одна-две рюмки в стрессовой ситуации — лучшая неотложная помощь», — подумал Жукровский, откупоривая бутылку.
— Хорошо живешь, Зинуля.
— Бывает хуже, да редко, — смуглое, топкое лицо сестры погрустнело. Ну, тюлень! На любимый мозоль наступил. Собраться! Быть таким, каким Зина привыкла видеть брата. Как советский классик писал? Самое дорогое у человека — это жизнь.
Посидели по-родственному, у Зины доброе сердце. Еще не вечер, теперь, когда опасность реальна, он уже не рассиропится, как в Одессе.
— Зинок, я одну глупость содеял…
— По-моему, ты уже в детском саду не мог допустить глупости.
— Увы! Мало тебе забот — я на голову…
— Ты брат, замечательно, что приехал. Так в чем дело?
— Дело простое, но… Понимаешь, мне должны выслать денежный перевод, довольно крупный. Я дал твой адрес. И на твое имя, разумеется. Я ведь из командировки в командировку, не заезжая домой.
— Всего-то? Когда сходим на почту, завтра?
— А сегодня не успеем? Завтра мне могут понадобиться деньги, да и тебе на службу.
— Хорошо подожди.
Жукровский был не совсем точен, ибо Зининого адреса Черноусовой он, разумеется, не давал. Но так как Зина жила в центре, перевод, отправленный на ее имя на главпочтамт, до востребования, с натяжкой можно было определить, как «на твой адрес». По дороге он, между анекдотами, мимоходом, проинструктировал сестру, что от нее требуется. Отреагировала Зина только на имя обратного адресата:
— Почему это некая женщина посылает тебе деньги? Ты расстался с Ириной?
— Бог с тобой! Это имя главбуха издательства, я после тебе все объясню.
Жукровский считал себя сильным человеком и таковым в эти минуты ощущал себя. Ничего от одесской неопределенности не осталось. Взвешенность. Осмотрительность. Хладнокровие. Отступать сейчас некуда. Прорвется. Были бы деньги. Должны быть. Хорошо, догадался сразу же получить переведенную в Одессу сумму. В районной Беляевской сберкассе, под боком Одессы-мамы, будут целее.
