Были, к счастью, еще и ночи, горячее, чуткое женское тело. Ночная Татьяна умела, как ни одна другая женщина до нее, поддерживать в нем ощущение собственной мужской силы. Зная, как может преобразиться влюбленная женщина, он все же был удивлен и обрадован тем, насколько похорошела Татьяна. Красавицей ее, разумеется, не назовешь, но теперь это была женщина, способная привлечь внимание мужчины, в ее облике была завершенность, уверенность и обещание.
Жукровский подумывал о том, что, пожалуй Татьяне можно приоткрыть настоящую биографию, конечно, умело подкорректированную. Только не сейчас. Этот вариант он мог приберечь на крайний случай, если судьба опять забросит в Одессу. Да и Татьяна, пройдя испытание разлукой, станет еще надежнее.
Он в один вечер решил, что завтра уедет в Крым. В курортной зоне ему нетрудно будет играть роль человека, приехавшего подлечиться и отдохнуть, а в такую гиблую пору проще достать любую путевку. Ибо он сыт был кочевой неустроенностью, мятым костюмом и случайными харчевнями. Да и стоило ли уезжать от Татьяны, чтобы обречь себя на безрадостные скитания?
Ялту все еще не навестила зима, было солнечно, сухо и достаточно тепло. «Жениться — так на королеве», — подумал Жукровский и поехал в гостиницу «Ялта». Он немало слышал о ней, это была одна из наиболее престижных гостиниц страны, практически закрытая для простого смертного с советским паспортом. Но, стольник, вложенный в этот паспорт, мог открыть и эту дверь. И никакая милиция не станет искать его среди столь уважаемых в Союзе иностранцев.
Прием сработал, и Жукровский устроился в номере на восьмом этаже, с видом на море. Здесь, действительно, был необходимый сервис: он сдал в стирку рубашки и носки, в чистку и утюжку куртку, костюм. Поесть недорого и вкусно можно было в нескольких кафе, а провести вечер — в одном из трех ресторанов или варьете. Из этого здания можно, как обнаружил он, не выходить недели: есть кинотеатр и бассейн, есть парикмахерская и пляж, есть хорошие коньяки, вина и отменная закуска.
Уже не следующий день появились у него новые знакомые.
Немка Герда — сорокалетняя сухая вобла, задирающая ноги на стол и смеющаяся так, что ее смех раздавался не только на весь этаж, но и на смежные. Переводчица Катя была из Москвы и неуловимо напомнила Жукровскому Ольгу. Главная прелесть Кати была в ее молодости и в редком для таких лет умении выглядеть элегантно.
Втроем они составили превеселую компанию, ибо самоуверенная Герда считала Катю «обслугой» и присутствие Жукровского объясняла собственными женскими чарами, а умненькая Катя переводила ей далеко не все, сказанное Жукровским, так как не сомневалась, что между Гердой и ней Жукровский сделал правильный выбор.
