— Можешь помочь мне собрать вещи, — пробормотал он.
Это была единственная форма близости, которой они позволяли существовать. Остальное она тщательно прятала даже от себя.
— Конечно. — День ото дня она совершенствовалась в любовном ремесле. Ее страхи и предсказания Питера сбывались. — Мне все равно нечем заняться.
Она знала, что не может сказать ему, что любит его, она никогда не подобрала бы слов. Она могла дать ему понять только с помощью языка тела и уверенных движений карандаша и молилась, чтобы он никогда, никогда не догадался.
Никос носился по вилле. Терпение стремительно кончалось. Тристанны нигде не было. Она не лежала на кровати в соблазнительной позе, не принимала душ в самое подходящее время, ее не было ни в одном из мест, где ей полагалось быть. Еще сильнее его бесило то, что он торопился домой, чтобы увидеть ее.
Мужчина не должен разыскивать свою любовницу, он должен просто переступить порог и обнаружить ее, ждущую его с улыбкой на губах и холодным стаканом в руке. Никос остановился посреди дворика и посмотрел на садящееся в море красное солнце. Его раздражало то, как часто он забывал, что Тристанна не была его любовницей в полном смысле. Он казался себе мальчишкой, потерявшим голову от знойной красавицы. Сегодняшняя встреча с подчиненными напомнила ему о его настоящих целях. Питер Барбери, как и ожидалось, напропалую пользовался хорошей репутацией Никоса себе во благо. Ненависть Питера к Никосу не мешала ему распространять слухи, что они лучшие друзья. Значит, все шло по плану. Теперь надо было поднять планку, чтобы падение стало сокрушительным.
Он спешил домой, убеждая себя, что рад не возвращению как таковому, а тому, что снова был в игре. Он немного расслабился, признался сам себе на обратном пути. Тристанна — красивая женщина, а он умеет ценить красоту, особенно если она находится в непосредственной близости. К тому же она становилась загадочней день ото дня, и ему казалось, что она прячет больше, чем показывает ему. Впрочем, решил он сегодня, это потому, что ему интересно, чего Барбери хотят от него. Это было единственное объяснение своего увлечения ею, которое он признавал. Речь шла только о мести.
Услышав звук за спиной, он обернулся и увидел Тристанну, выходящую из кустов на краю скалы. В руке она держала альбом и смотрела под ноги. Ее волосы были собраны в тоскливый узел, который он ненавидел, а одета была в закатанные джинсы, сандалии и огромную рубашку. Она была похожа на местного художника и, кажется, не замечала его.
