– Обижает? Нет, все гораздо хуже, – произнесла она, вглядываясь в глубину зала. – Я ему стала совсем безразлична: он не поздравляет меня с праздниками, даже про мой день рождения забывает. Не помню уже, когда мы вместе ходили в ресторан или ездили в отпуск, потому что, как правило, в последний момент у него возникают неотложные дела на работе.
– А я думала, что в твоей жизни все хорошо.
– Конечно, материально мы живем неплохо. Но жизнь стала холодной и циничной – кроме работы в его жизни почти ничего не существует. Чему мне радоваться, если он молчит целый вечер, будто каменный?
– Раньше ты сама говорила, что хочешь быть за мужем, как за каменной стеной, – улыбнулась я.
Она помолчала, потом жестко взглянула мне в глаза и спросила:
– Если бы твой муж был таким, что бы ты тогда сказала о любви?
Я задумалась над ее вопросом и вновь принялась рассматривать картину. Проявились новые детали, как будто выступили из тумана. Замерцали огоньки на остроконечных башнях. Ветер подхватил легкий шелковый шарф девушки и вот-вот унесет его, но она не замечает ничего вокруг, потому что торопится к своему возлюбленному.
– Я бы сказала, что любовь все равно есть, – ответила я уверенно. – В одних и тех же обстоятельствах один радуется, а другой страдает. Иногда мой муж бывает таким же холодным и циничным, как и твой. Но это не мешает мне любить его.
Лиза недоверчиво покачала головой:
– Значит, ты просто не хочешь замечать вполне очевидных фактов.
– Если я не хочу их замечать, значит, я не приглашаю их в мою жизнь, – убежденно ответила я.
Лиза воскликнула:
– Согласись, лучше реальный взгляд на жизнь, чем убаюкивание себя иллюзиями.
– Самое реальное восприятие именно в том и состоит, чтобы научиться радоваться и быть благодарным тому, что есть в нашей жизни, – возразила я. – Когда я готова обидеться, я закрываю глаза и пытаюсь представить рядом с собой другого мужчину. Но у меня ничего не получается.
Лиза сидела неподвижно и изучала чек, который принес официант. Я достала деньги и протянула ей. Она взяла их, пересчитала, добавила свои и положила на стол.
– Темнеет, уже поздно. Меня ждут, – сказала я извиняющимся тоном.
Лиза тоже стала собираться.
– Прости за резкость. Но потом ты поймешь, что я была права. Любить таких – себя не уважать, – произнесла она поучительным тоном.
Я взяла со стола печальный бледно-лиловый букет, который она мне подарила, и грустно улыбнулась:
– Пора прощаться. Рада была тебя видеть.
