— Пообещал меня не бить.
— Он тебя бил?
— Я всегда знал, на что он способен.
— Ты не боялся приходить домой?
— Я не мог оставить мать одну. Я должен был находиться рядом с ней. Видишь ли, у меня и у нее никого не было. У Барбары есть только я. Кто есть у Дарси?
Слезы жгли глаза Элли. Лежащая в люльке Дарси начала сопеть и ерзать, просыпаясь. Вьятт, как и Элли, хранил обиды глубоко в душе. Теперь все становится ясным, включая его страстное желание поступать правильно. Неужели он считает, что похож на своего отца?
— Вьятт, ты никогда не будешь на него похож. Ты это понимаешь, верно?
Он одарил ее пристальным, измученным взглядом.
— Откуда мне знать? Когда Дарси плачет и я не знаю, как ее успокоить…
— Ты обращаешься ко мне. Ты пришел ко мне за помощью. Ты отлично справляешься. Ты терпеливый и любящий. Ему не сравниться с тобой, Вьятт, я просто это знаю.
Его взгляд прояснился.
— Ладно. Я принесу сюда кое-какие вещи. Тебе не придется беспокоиться о том, что у тебя заберут Дарси.
Черты лица Вьятта совсем смягчились.
— Хорошо. Потому что нам все равно придется убеждать работника социальной службы, когда она сюда придет. — Он поднялся и взял свою тарелку, чтобы отнести в раковину. Затем Вьятт остановился у люльки, взял Дарси на руки и покровительственно прижал к своей груди.
Интересно, удастся ли Элли остаться хладнокровной?
Когда Элли вернулась с сумкой из дома Камеронов, Вьятт стоял в центре гостиной, устанавливая детский манеж, который они привезли из дома ее матери. Вьятт сосредоточенно работал и что-то бормотал себе под нос.
— Развлекаешься? — Она улыбнулась, услышав его ворчание.
Вьятт поднял глаза, между его бровями залегла морщина, а на лоб небрежно упала прядь волос. Элли снова испытала волнующий трепет и прикусила губу.
— На детских вещах слишком много кнопочек и рычагов, — ответил он, приподнялся, резко дернул перекладину детского манежа, и та встала на место. — Вот. Пусть это не кроватка, но, по меньшей мере, сегодня Дарси не придется спать в переносной люльке.
Элли поставила на пол свою сумку и подошла к Вьятту. Дно манежа украшал плюшевый матрас, декорированный изображениями животных. Дарси лежала на матрасе рядом с манежем, пристально разглядывая черно-белую зебру на тонкой оберточной бумаге, выглядывающей из-под ткани матраса.
— Ты действительно упорно поработал.
Элли присела на колени рядом с Вьяттом и коснулась рукой нейлонового поручня детского манежа. За то короткое время, что она отсутствовала, Вьятт прибрался в гостиной. В дальнем углу была включена настольная лампа с мягким светом, диванные подушки он застелил мягким одеялом, скрывая изношенную обивку. Комната стала намного уютнее, чем Элли могла себе вообразить. Милый дом, но… заброшенный.
