Кроме этого, сослуживцы в Ленинграде покуда ничего не испробовали, хоть заманчивый город ходил вокруг них да около, подмигивая в тумане огнями неизведанных улиц. Все собирались выбраться как-нибудь вдвоем из-под дамской опеки и досконально обследовать ленинградские приманки — бывших графинь, и бывших княгинь, и шумовой оркестр, и «Бар», и многое другое, о чем достаточно были наслышаны от компанейских парней Владимирского клуба, да не тут-то было! Изабелла хорошенько прибрала к рукам Филиппа Степановича и крепко гнула свою линию: никуда не пускала мужчин одних. А если сама отлучалась ненадолго из «Гигиены», то оставляла Мурку караулить.
Теперь Изабелла была в городе за покупками. В соседнем номере валялась на диванчике Мурка, изредка поглядывая в открытую дверь — на месте ли мужчины, — и равнодушно зевала. По этому самому Филипп Степанович и Ванечка вели беседу шепотом:
— Все-таки, Филипп Степанович, как же насчет того, чтобы обследовать город? — сказал после некоторого молчания Ванечка.
— Обследовать бы не мешало, — ответил Филипп Степанович. — Будем здоровы!
Сослуживцы хлопнули по стакану и закусили грушами «бэр».
— Я думаю, Филипп Степанович, что уж если решили обследовать, то и надо обследовать. К чему зря время проводить с этими дамочками?
— Вы так думаете? — спросил Филипп Степанович и прищурился.
— А то как же! Будет.
— И точка. Едем.
Бухгалтер решительно встал и надел пальто. Тут Мурка неохотно сползла с дивана и сказала в дверь:
— Куда же мы поедем? Подождемте, граждане, Изабеллочку. Она сию минутку вернется.
Филипп Степанович окинул ее поверхностным взглядом.
— Вы, мадам, продолжайте отдыхать на диване. Вас это не касается. Идем, Ванечка.
— Мне это довольно странно, — сказала Мурка и обиделась, — а вам, Ванечка, стыдно так поступать с девушкой.
Ванечка сделал вид, что не слышит, и надел пальтишко. Мурка подошла и взяла его за портфель.
— Я от вас этого не ожидала, Ванечка (кассир молча отстранился). Что ж вы молчите?
Решительно не зная, что предпринять, Мурка сделала попытку зарыдать и упасть в обморок, но, в силу природной лени и полного отсутствия темперамента, у нее это не вышло. Она только успела заломить руки и издать горлом довольно-таки странный звук, как Филипп Степанович вдруг весь заклокотал, выставил желтые клыки и рявкнул:
— Молчать!
Он был страшен. Мурка съежилась и захныкала в нос. Филипп Степанович спрятал клыки и спокойно распорядился:
— Товарищ кассир, выдайте барышне компенсацию.
