Зато когда уж кофе полюбили, то полюбили по полной программе. Известный физик Алессандро Вольта был страстным поклонником кофе, который он пил всегда без молока и сахара. Объяснял он друзьям свою привычку крайне логично: «Если в чашке нет ни молока, ни сахара, значит, в ней уместится больше кофе». Современные бразильцы тоже любят кофе, но с Вольта не согласны: чтоб показать официанту в бразильском ресторане, что вы хотите еще кофе, достаточно наполнить свою чашечку до половины сахаром (ну и сироп они там пьют!). А кое-где роль кофе стала воистину символической. В высших кругах вашингтонской бюрократии подать гостям вторую чашку кофе, причем без коньяка, – все равно что по правилам современного этикета налить всем дорогим гостям, но демонстративно не налить себе. Смысл и того, и другого одинаков – «дорогие гости, не надоели ли вам хозяева?».
Еще более красивым символом стал кофе в Боснии. Пришедшим в избу сватам, выслушав их речи про лисицу – красну девицу и охотника – добра молодца, ничего не отвечают – только подносят по чашке кофе. Сваты чинно выпивают скромное угощение и, не сказав ни слова, уходят, зная, что им ответили. Если кофе подали с сахаром – пора готовиться к свадьбе, если без – извините, поищите свое счастье в другом месте. Но «нет» никому никто в глаза не говорит, в неудобное положение при свидетелях не ставит. На то и этикет, чтоб даже в конфликтных ситуациях уменьшать поводы для конфликтов.
Впрочем, кофе – не единственный напиток с историей. Знаете ли вы, что когда в 1638 году московский посол Василий Старков получил в подарок от монгольского Алтын-хана 4 пуда сушеных листьев, он чуть войну Китаю не объявил – за оскорбление российского царя, которому в обмен на подаренные соболя сено дарят? Слава богу, кто-то научил его заваривать это сено, называемое северными китайцами «ча» (южные называют его «тэ», англичане от них научились чай пить, поэтому и зовут его иначе), и уже через десять лет после этого на московских базарах по десять сортов чая продавались одновременно – пришелся по вкусу! Даже сто лет назад москвичи так любили чаек, что подливали гостю еще и еще, сколько бы он ни отодвигал стакан, и только одно действие, согласно замоскворецкому этикету, означало, что гость вот-вот лопнет, разругается либо некрасивый поступок против воли совершит и поэтому ему подливать больше не стоит, – если гость переворачивал стакан вверх дном.
Любили на Руси и квас, причем настолько любили, что составитель русско-латинского словаря Поликарпов, живший триста лет назад, счел необходимым перевести слово «квас» на латынь. Изобретательности у него хватало, слово «боярин» он перевел на латынь словами «senator» и «satrapes», слово «воевода» – «imperator» или «praefectus», слово «кафтан» – «tunica» и «toga». Нашел он латинский эквивалент и для слова «квас» – «fermentum». Знал бы Цицерон… А в XIX веке появился в шикарных ресторанах напиток с забавным названием «французское с нижегородским», попавшим даже в «Горе от ума» Грибоедова, – шампанское пополам с квасом. Серьезные рестораны были в XIX веке, не чета нашим!
