— У тебя газовый вентиль сорван, — сказал Миша. — Тоже твои гости постарались?
Он посмотрел на Лешего.
— Да ерунда. — Леший наполнил стаканы. — Я уже звонил в аварийку. Они меня от магистрали отключили, чтобы не рвануло. Должны на днях заменить… Садись, не парься.
— Все в порядке, значит? — сказал Миша, усаживаясь на место. — Смирение и кротость, говоришь? Бьют по левой щеке — подставь правую? Ну-ну…
Он соорудил еще один бутерброд с рыбой и оливками. Леший сосредоточенно возил сигаретой в блюдце, заостряя тлеющий кончик.
— Да ничего я не говорю.
Леший поднял глаза.
— Ты прав, есть у меня одна проблема.
Он вкратце рассказал о находке николаевских рублей и неприятностях, последовавших за этим. Миша снова встал, словно бурлящая внутри энергия не позволяла ему долго сидеть на одном месте. Он хотел пройтись по кухне, но здесь было слишком тесно, и он просто остался стоять на месте, высокий, мощный, воткнув огромные накачанные ручищи в карманы.
— И что думаешь делать? — спросил он.
— Пока не знаю, — сказал Леший. — По крайней мере, до сегодняшнего вечера не знал. Ну, а сейчас… Вот ты бы что сделал?
— Как что? — удивился Миша. — Давить в пыль их надо. Уничтожать. Или ты думаешь, оно все само собой рассосется?
Леший посмотрел на свой погасший уже окурок, похожий на остро оточенный карандаш.
— Нет, не рассосется, — сказал он. — Но ведь это уголовщина. Одно дело там, в горах, а другое… — Он помотал головой. — Я так не умею.
— Ты что, ничего не понял? Они такие же гады, шакалы, как твой Амир. Чем они лучше? Все, что умеют, — грабить, убивать, насиловать, ничего другого. Только они не где-то там, за Кавказским хребтом, а в твоем родном городе, ходят по твоим улицам, гадят здесь, в твоей квартире, у тебя под носом. И ты еще сомневаешься?
Лицо Лешего потемнело.
— Нет, я не в этом смысле… Но там мы играли в открытую: вот наши, вот они, побеждай или умри… Но никто потом не назовет тебя уголовным преступником и алиби не потребует… Я не знаю, как выкручиваться здесь, понимаешь?
— А-а, вот в чем дело, — сказал Миша и замолчал.
Леший встал и подошел к окну. За окном во дворе послышался звук автомобильного двигателя, потом донеслись голоса и тупой «умцающий» звук автодинамиков. Кто-то резко надавил на сигнал и долго не отпускал. Леший глянул на часы: половина второго ночи.
— Ты, я вижу, парень крутой, — произнес он. — Можешь мне помочь? Я в долгу не останусь.
— Давай только без этого, без долгов, — отозвался Миша. — Никаких «ты мне — я тебе», мы же не торгаши. Возьми меня в напарники, покажи подземную Москву, я ведь ее не знаю…
