– И что было потом?
– А потом была революция, и Полянский с женой, тогда уже немолодые, бросили имение. Куда делись – вышли и пропали, больше их никто не видел, ни живыми, ни мертвыми. В доме господском сельсовет устроили, и вообще, чего здесь только не было – и склад, и клуб, и контора. А вон там, в башне, одно время райком находился. Правда, недолго – в двадцать седьмом году после того случая с пионером его перевели в другое место, а башню закрыли.
– После какого случая с пионером? – спросили ребята почти хором.
– А произошел несчастный случай. Тут тогда у входа два красных флага висели, и кому-то взбрело в голову, что один из них не мешало бы поднять на вершину башни. Сбоку на башне имелись скобы для подъема…
– Ага, мы видели! – вставила Ника. – Там пожарная лестница приделана.
– Ну да. Теперь там пожарная лестница, а в то время были скобы, старые и ржавые. Посмотрели на них ответственные товарищи и решили, что взрослого человека они не выдержат, а разве что пацаненка. Ну и обратились к здешним пионерам: есть ли желающие совершить такой подвиг? Вызвалось много ребят, но у всех имелись мамаши и папаши, которые не позволили своим деткам так рисковать. И досталась эта почетная обязанность Генке… Генке… Эх, сколько лет прошло, фамилию забыл. То ли Кривошляпов, то ли Косорукин или как-то так. Вот что Генка – помню. У него отец был красноармейцем, погиб в гражданскую, а мать уехала на заработки, он жил с теткой, которая считала его обузой – у нее своих детей мал мала меньше.
– И что? Поднял он флаг на башню?
– Нет, деточки, – грустно вздохнул Василий Петрович. – Не выдержали старые скобы… Упал он с высоты и разбился. И флаг этот сверху накрыл его, как покрывало.
– Или как саван, – брякнула Ника.
– Да, пожалуй, что так, – согласился сторож. – Ну, после этого у взрослых сразу проснулась совесть, стали они каяться да рыдать, что ребенка на смерть послали. Устроили ему пышные похороны, семье деньгами помогли. Я даже слышал, в какой-то книге про этот случай написали. Только изменили малость – там отважный пионер не побоялся поднять флаг по проржавевшим скобам на заводскую трубу, и в книге все закончилось хорошо. А тут… Скобы тогда же заменили крепкой лестницей. Но поднять флаг не раздумали – полез потом взрослый мужик, чтобы его прицепить, тот самый флаг, кстати, от крови Генкиной толком не отстиранный. Это осенью было, дожди шли… Залез он по лестнице, а когда уже собрался цеплять… Никто не понял, что с ним случилось, хотя внизу толпа стояла. Говорили: то ли ветер бросил полотнище флага прямо ему в лицо, то ли он поскользнулся на мокрой ступеньке… В общем, он тоже сорвался.
