Четвёртый год войны
В следующую летнюю кампанию, в ту пору, когда хлеб начинает созревать, пелопоннесцы вместе с союзниками совершили поход в Аттику (428 г.). [III, 1]
Седьмой год войны
В следующую летнюю кампанию, в ту пору, когда хлеб начинает колоситься (425 г.), десять сиракусских кораблей и столько же локрских вышли в море и по приглашению самих мессенян заняли Мессену, что в Сицилии. [IV, 1]
Поскольку ни в одном из найденных вариантов затмений второе затмение не приходилось на май, значит, речь в книге идёт именно о военных кампаниях, которые в разные годы могли начинаться в разное время. И это вполне логично, ведь ведение военных действий зависело не только от природных факторов, но и от боеготовности собственных войск, действий со стороны союзников или противников, предсказаний оракулов и прочих разных вещей. Поэтому совсем не обязательно считать, что второе солнечное затмение случилось именно весной.
Теперь о том, что касается лунного затмения. «История» Фукидида дошла до нас в восьми книгах, краткое содержание которых сведено в таблицу 12.
Из таблицы 12 видно, что содержание книг выстроено по годам только в первых пяти книгах. В чём тут дело? Оказывается, именно в зимнюю кампанию шестнадцатого года войны афиняне приняли судьбоносное решение о походе на Сицилию, закончившемся для них катастрофой. Именно этим моментом начинается повествование в книге шестой. Начало этой кампании и выделил автор таким образом. Аналогично выделен и конец. Книга седьмая оканчивается описанием событий, произошедших на Сицилии после разгрома афинской армии. А вот окончание книги шестой выглядит на фоне столь грамотно выстроенного повествования довольно непонятно.
«История» Фукидида (окончание книги VI):
(104) В это время лакедемонянин Гилипп вместе с кораблями из Коринфа был уже около Левкады и желал подать быструю помощь Сицилии. Но так как к Гилиппу приходили тревожные вести, все одинаково ложные, будто Сиракусы уже окончательно заперты окопами, то он не питал более никакой надежды относительно Сицилии и думал только о спасении Италии. Сам Гилипп и коринфянин Пифен с двумя лаконскими и двумя коринфскими кораблями переправились с величайшею поспешностью через Ионийский залив к Таранту; коринфяне должны были прибыть позже, по снаряжении, сверх своих десяти, еще двух левкадских кораблей и трех ампракийских. Из Таранта Гилипп отправил прежде всего послов в Фурию, основываясь на том, что его отец некогда получил там права гражданства; но он не мог склонить фуриян на свою сторону и, снявшись с якоря, направился вдоль берегов Италии. На пути Гилипп был застигнут в Тарантском заливе сильным ветром, в этих местах постоянно дующим с севера и относящим корабли в открытое море. Захваченный жестокой бурей, Гилипп снова пристал к Таранту, все пострадавшие от бури корабли вытащил на сушу и занялся починкою их. Никий, узнав о приближении Гилиппа, но, подобно фуриянам, пренебрежительно отнесшись к малому числу его кораблей, думал, что они приспособлены скорее для пиратских набегов и с этою целью крейсируют, а потому не принимал никаких мер предосторожности.
