А другаго же посла скоро своего вестника князь Олегъ Резанскый с своимъ написаниемъ, написание же таково в грамотах: «К великому князю Олгорду Литовьскому — радоватися великою радостию! Ведома бо, яко издавна еси мыслилъ на великого князя Дмитриа Ивановичя Московскаго, чтобы его згонити с Москвы, а самому владети Москвою. Ныне же, княже, приспе время наше, яко великый царь Мамай грядеть на него и на землю его. Ныне же, княже, мы оба приложимся къ царю Мамаю, вем бо, яко царь дасть тебе град Москву, да и иные грады, которые от твоего княжениа, а мне дасть град Коломну, да Владимерь, да Му-ромъ, ижеог- моего княжениа близъ стоять. Азъ же послах своего посла къ царю Мамаю с великою честью и съ многыми дары. Еще же и ты пошли своего посла и каковы имаши дары и ты пошли к нему, и грамоты свои списавъ, елико самъ веси, паче мене разумевши».
Князь же Олгордъ Литовскый, слышавъ то, велми рад бысть за велику похвалу другу своему князю Олгу Резанскому. И посылаеть скоро посла къ царю Мамаю с великыми дары и съ многою тѣшью царьскою. А пишеть свои грамоты сице: «Въсточному великому царю Мамаю! Князь Олгордъ>2 Литовскый, присяжникъ твой, много тя молить! Слышах, господине, яко хощеши казнити свой улусъ,* своего служебника, московскаго князя Дмитриа. И того ради молю тя, волный царю, рабъ твой, яко ве «лику обиду творить князь Дмитрей Московской улуснику твоему князю Ольгу Резанскому, да и мнё тако же велику пакость дёеть. Господине царю волный Мамаю! Да приидеть дръжава твоего царства ныне до наших мѣстъ, да внидеть, царю, твое смотрение нашеа грубости от московскаго князя Дмитриа Ивановичи».
Помышляше же в себе, глаголющи, Олегъ Резанскый и Олгордъ>3 Литовскый, яко: «Егда услышить князь Дмитрей царевъ приход и ярость его и нашу присягу к нему, тъ отбежыть с Москвы въ Великый Новъ-град или на Белоозеро, или на Двину. А мы сядемъ на Москве и на Коломне. Егда же царь приидеть, и мы его з болшими дары срящем и с великою честию и умолимъ его, и възвратится царь въ свои орды, а мы княжение Московское царевым велениемъ разделим себе, ово к Вилне,* ово к Резани,* и имать нам дати царь Мамай ярлыкы* своа и родомъ нашим по насъ». Не ведаху бо, что помышляюще и что се глаголюще, акы несмыслени младые дети, неведяще божиа силы и владычня смотрениа. По истинне бо рече: «Аще кто к богу веру з добрыми делы и правду въ сердци дръжыт и на бога упование възлагаеть, истого человека господь не дасть в поношение врагом быти и в посмех».
