Верующий человек замкнуто-углубленного склада именно аутистичностью чувствует-знает Божий Промысел и, например, без сомнения объясняет им библейскую полынь, чернобыльник, как предзнаменование сравнительно недавней Чернобыльской катастрофы. Подлинным доказательством Бога считается переживание (опыт) светлой встречи с Ним (и не только во время литургии), то есть то самое особое, светлое, аутистическое переживание вдохновения, с чувством известной самостоятельности, изначальности этого переживания, посылаемости его извне. Вдохновенный же психастеник ощущает свое вдохновение как свечение изначально из себя, из своего тела, саморазвивающейся (по своим закономерностям) стихийной Материи-Природы, без Предопределения-Цели. Нередко аутист и считает свою природу более совершенной (нежели у реалистов) для улавливания Божественного, а реалист-атеист полагает все это «дурманом-сказкой о бессмертии», помогающей верующему человеку умереть без возможного трагического отчаяния.
Любовь замкнуто-углубленного может быть сложно-одухотворенным переживанием аутистически-идеального образа возлюбленной в душе, который также как бы посылается, несет Божественный свет в себе. Образ этот соприкасается то с одной, то с другой реальной женщиной, каким-то созвучием отвечающей этому образу, и нередко нет тут подлинного чувства вины за измену жене, потому что это любовное переживание происходит как бы свыше, посылается Великой Целью, оно священно, как переживание, чувство Александра к Марии в «Жертвоприношении» Тарковского, как чувство Юрия Живаго к Ларе в «Докторе Живаго» Пастернака. Или, случается, пожилой аутист изменяет своей бездетной жене, потому что считает своим жизненным долгом произвести на свет ребенка, пусть от другой женщины.
Одна замкнуто-углубленная женщина жестоко мстит своей сопернице, жене возлюбленного, вывешивая на бельевой веревке для сушки на своем балконе напротив ее балкона ползунки – будто у них уже есть свой ребенок. Другая готова, страдая от ревности, самоотверженно, с нежностью отдать любимого мужа сопернице, чтобы ему было с этой женщиной еше лучше, чем с нею. И все это записано-выткано в их сложно-аутистических душевных кружевах.
Ранимое колкое самолюбие, переживание своей неполноценности может порождать в замкнуто-углубленном панцирь-защиту в виде стеклянной неприступности, вежливой церемонности, или серой злости, или разнообразных улыбающихся клоунских масок.
Особым рисунком своего аутистического кружева замкнуто-углубленные часто трудно вписываются в обычный коллектив, хотя подчас и способны формально-живо общаться. Не могут они обычно безболезненно-мягко приспосабливаться к людям (в том числе и к иным аутистам), разнообразным делам-работам, учебным занятиям, к домам, улицам, местам природы, не созвучным им, не помогающим чувствовать себя собою, не смягчающим этим душевную напряженность.
