Тот так и не понял, как близок он был к смерти в тот момент, когда позволил себе бросить взгляд на ее сливочные прелести. Она пробыла в кабинете всего несколько мгновений, но, когда ушла, оба мужчины продолжали хранить молчание.
— Это та, что привязала его к стене? — наконец шепотом спросил Маффорд.
— Нет, — ответил Джас, прислонившись к стене и с некоторым удивлением глядя на Маффорда. — Это Ипполита. Та, что соблазнила Фезергастингтона в саду.
— Кто бы сомневался, — согласился Маффорд, встретившись глазами с Джасом. — Эта женщина просто…
— И правда, — сухо прервал поток его излияний Джас. — Так мы печатаем книга или нет?
— В трехтомнике. И избавьтесь от этого непроизносимого Фезергастингтона. Мы напечатаем книгу под другим именем.
— Так-так, — притворно возмутился Джас. — А разве вы только что не пообещали этой милой леди, что защитите ее доброе имя?
— Конечно, — поспешно согласился Маффорд. — Уверен, именно это она и имела в виду. Мы напечатаем мемуары под другим именем.
Джас улыбнулся и выпрямился.
— Я вернусь завтра, и мы обговорим детали нашего контракта.
Маффорд, казалось, был немного не в себе, поэтому Джас покинул издательство. Он вышел на улицу и сразу же сел в поджидавшую его карету.
Она была там, спелая и сладкая, как персик; грешная и соблазнительная, как длинная зимняя ночь; милая и святая, как мать его ребенка. Он лишь на мгновение замешкался и спросил:
— С Роуз все будет в порядке?
Линнет улыбнулась, показав ямочки на щеках.
— Да, няня займет ее еще как минимум на часок. Однако…
Он отстранился и, выглянув из кареты, крикнул вознице:
— До Темпл-Гейт и обратно.
— Темпл-Гейт? — переспросила Линнет, когда он захлопнул дверцу.
— Это займет как раз час, — пояснил он, и одарил ее улыбкой, что шла от самого его сердца. — А теперь, дорогая жена… Или мне звать тебя Ипполитой?
Она хихикнула, а потом затаила дыхание. И какое-то время после этого, пока они петляли по пути к Темпл-Гейт, единственными звуками в карете было только поскрипывание колес экипажа. Затем послышался тихий хриплый шепот.
— Что? — переспросил Джас на ухо у жены.
— Я люблю тебя, — повторила она.
— Тогда не смей больше убегать.
— Не буду.
— Я не могу всю жизнь гоняться за тобой, — сказал он, обволакивая ее хриплым голосом во тьме кареты. — Есть столько всяких… неприличных занятий, на которые мы можем потратить наше время.
— В этом случае, — со смехом сказала Линнет, — я никогда вас не оставлю, милорд.
— Отлично, — сказал он. И наступила тишина.
