Британи оставила Джейн в покое — если не на словах, то, по крайней мере, на деле. Время шло. В жизни — ничего не менялось. Тесса взрослела, Эрни рос, Британи снова расцветала и укрепляла свои позиции на местном юридическом поприще, а Джейн все так же ходила в свой обувной бутик, и отчего-то все чаще ей на ум приходило слово «неудачница». Особенно когда она видела в зеркале свое отражение.
Если бы Золушка накануне встречи с принцем выглядела и чувствовала себя вот так — никакой сказки и в помине не получилось бы. А жизнь — не сказка. Тут правила еще строже…
Это было самое обычное утро. Да, солнечное, да, довольно теплое. Джейн оно вполне даже нравилось. Во-первых, она довольно быстро проснулась (Британи всего только один раз крикнула с кухни: «Дженни, Тесса, подъем!»). Во-вторых, Британи была в добром расположении духа и даже не отругала Эрни за то, что он размочил в молоке все свои шоколадные шарики до состояния каши подозрительного цвета, а потом этой же кашей намазал стол. В другой раз из этого мог бы получиться приличный скандал, а Джейн очень тяжело переносила скандалы вне зависимости от того, кто в них участвовал.
Джейн сидела за столом и меланхолично любовалась апельсиновым соком в стакане. Когда в кухне солнечно, оранжевый цвет как будто становится глубже…
— Джейн! Джейн, в какие заоблачные дали ты опять упорхнула? — поинтересовалась Британи.
— А? Да нет, я просто задумалась.
Ответ, не содержащий никакой конкретной информации. Такому можно обучиться только в компании любящих и внимательных родственников.
— А о чем ты думала, когда одевалась? — Голос Британи сделался еще более ехидным.
Тесса шумно вздохнула. Они с Джейн обменялись ласковыми, понимающими взглядами. Тесса почти всегда принимала сторону тети, но часто ограничивалась молчаливой поддержкой: она была миролюбивым ребенком, ссориться с матерью не любила, а особенно не любила того, что после ее выступлений, бывало, Джейн с Британи ссорились еще и из-за того, кого Тесса больше любит.
Джейн промолчала. На самом деле она думала про вчерашнюю странную девицу и пыталась выработать стратегию поведения, на случай если необычная покупательница вновь объявится.
— У тебя из-под розовой блузки торчит бретелька салатового лифчика! — негодующе объявила Британи. — И куда только подевался твой художественный вкус?
Если бы не это последнее замечание, Джейн, конечно, ни за что бы не расплакалась. Она привыкла к репликам типа: «Только не эти джинсы! Они совсем не подходят к кофточке!», «И вообще, надень юбку!», «Тебе нельзя серое! С ума сошла?», «Где тушь? Я имею в виду — где тушь на твоем лице?» Но на этот раз Британи ударила слишком больно и слишком точно. У Джейн в жизни всегда самым дорогим были сестра и рисование. Потом осталась только сестра.
