— Но проблема не в орках, — отметил Лоренцо.
— Знаю, — ответил Бракстон. — Рогар-3 изменился. Я заметил это куда лучше других, потому что… ну…
Он поерзал на стуле.
— После того, как меня сюда направили, я не слишком часто воевал, понимаешь? Но на прошлой неделе я впервые за долгое время опять оказался в джунглях и…
Лоренцо навострил уши.
— Клянусь, — продолжил Бракстон, — эти джунглевые ящерицы выросли вдвое по сравнению с теми, что я видел в последний раз, и они никогда не были такими агрессивными. Он прятались, стоило нам приблизиться к ним менее чем на десять метров. Да мы на них упражнялись в стрельбе! Теперь же они поднабрались храбрости и даже шныряют возле самого лагеря. Одна из них ужалила Маркса. Вены на его шее и лице враз почернели, он кричал, молил нас о помощи. Нам пришлось убить его — его вопли могли привлечь орков.
— Просто хотел сказать, — произнес Бракстон, — хорошо, что за дело взялись профессионалы.
— Макензи не разделяет твое мнение, — заметил Лоренцо.
— Знаю, но будь на это моя воля, я бы оставил всю работенку вам. Мы вас будем только тормозить. Но комиссар еще юн, ему хочется доказать, чего он стоит. Думаю, он хочет приручить джунглевых бойцов. И до кучи убить Большую Зеленку.
— А ты просто следуешь за Макензи, верно?
— Мне предстоит написать о его славной победе — конечно, если повезет выжить.
Лоренцо взглянул на Бракстона с новой, доброжелательной стороны. Похоже, он просто подчинялся приказам, как и всякий другой — и кто знает, возможно, он был умелым бойцом. Но, как и большинство гвардейцев, его призвали на службу уже взрослым, в шестнадцать или семнадцать лет. Лоренцо же научился обращаться с ножом раньше, чем ходить. К восьми годам катаканские дети должны были укротить дикого грокса: тяжелое испытание, которое пережить удается далеко не каждому. Жизнь на мире смерти была далеко не медом. Ты мог вырасти в джунглях или же увянуть в них.
За словами гвардейца Бракстона крылась невысказанная мольба о помощи. Но люди с планеты Лоренцо (впрочем, как и любого другого мира смерти в Империуме) знали только один закон: закон джунглей. Выживают сильнейшие.
На улице стояло погожее утро, солнце ярко светило, температура была несколько выше, чем предыдущей ночью, в воздухе — ни намека хотя бы на легкий ветерок. Большинство валидианцев находилось на плацу, и некоторым из них жара определенно не нравилась. Но для катаканцев она была в самый раз, а сам Лоренцо находил ее освежающей.
