— Ты не можешь… Он слишком стар и пьет как сапожник. — Дана села на скамейку и стала медленно расшнуровывать ботинки. Питер не помогал ей справиться с узлами. В его глазах сверкала ярость. — Тебе не может нравиться такой старик! Ему же почти тридцать! — Дана не поднимала головы, и он уже не мог остановиться. Слова вылетали, как пули, когда он пытался прикрыть сарказмом свое унижение. — Может, дело в его деньгах?
— Перестань, — перебила его Дана. — Не надо говорить ничего, о чем потом оба будем жалеть. — Она встала, перекинув через плечо связанные вместе коньки, и мрачно посмотрела на друга детства. — Я буду видеться с Маршаллом столько, сколько он захочет. Пожалуйста, не злись на меня. — Взгляд ее смягчился. — Я не хочу причинять тебе боль. Ты знаешь, что мне небезразличен.
— Но он для тебя важнее, — заявил Питер, и она утвердительно кивнула головой.
— Важнее, но в другом смысле. — Дана подождала, пока Питер снимет коньки, наденет ботинки, а затем они вместе побрели к выходу из парка. Она мягко продолжила: — Он не возвращается в Гросс Пойнт, потому что хочет встречаться со мной, а я хочу видеть его. Он совсем другой, с ним я чувствую…
— Не надо. — Питер пошел побыстрее, и Дане пришлось ускорить шаг, чтобы не отставать. — Я не хочу слушать, что ты чувствуешь с ним. Это все бред!
— Ладно, — уступила она, и они несколько минут шли молча. Солнце скрылось, серые облака закрывали небо, когда они подошли к выходу из парка напротив ее дома. Они стояли друг против друга, и наконец он, пожав плечами, безнадежно спросил:
— Сколько времени он еще пробудет в городе?
— Все мои каникулы. До первого января.
— И ты на всех вечеринках будешь с ним?
— Да.
— Это именно то, чего ты хочешь?
— Да.
Питер Крэйн молчал. Он был бледен, боль застыла в его глазах.
— Я думаю, ты делаешь большую ошибку. Вообще-то я думаю, это у тебя скоро пройдет.
— Может быть, — согласилась на всякий случай Дана. Она не хотела еще больше огорчать друга и постаралась скрыть свою радость от предстоящей встречи. В баре Поло в пять. Осталось всего несколько часов, и она снова увидит Маршалла Фоулера. Ей ужасно захотелось побежать домой, закрыться в комнате и мечтать все оставшееся время, приближая то мгновенье, когда он снова заключит ее в свои объятия. Встав на цыпочки, она поцеловала Питера в щеку и перебежала через людную улицу, оставив его одного с выражением отчаяния и тревоги на лице.
