Дане было шестнадцать лет, когда она видела Маршалла в последний раз, и сейчас он выглядел намного старше, чем прежде. А она за эти два года превратилась из худощавого озорного подростка в прекрасную девушку.
— Спасибо за то, что вы меня пригласили, — воскликнула Дана. — Мы не виделись целую вечность!
Улыбаясь и все еще держа руку девушки в своей, Маршалл сказал:
— Раз я ваш сопровождающий, позвольте пригласить вас к столику с шампанским и предложить вам бокал.
— Я думаю, мне уже хватит. — Она засмеялась, польщенная вниманием. — Вам хорошо удаются светские беседы. Должно быть, у вас много опыта в этом.
— Есть немного, — сказал он, огляделся вокруг и обезоруживающе признался: — Я уже начинаю чувствовать свой возраст, ведь мое время сопровождать девушек на балах давно прошло.
Ей это показалось любопытным, и она порывисто спросила:
— Зачем же вы… — запнулась она и опять залилась краской, поняв свою бестактность.
—…Позволил своей матери устроить так, чтобы я сопровождал вас? — закончил он ее вопрос.
Когда Дана смущенно кивнула, он слегка пожал плечами и сказал:
— Я в любом случае приехал бы в Нью-Йорк, зная, что это доставит ей удовольствие.
Задетая таким нелестным замечанием, девушка холодно спросила:
— Вы всегда слушаетесь маму? — Притворившись безразличной, она отвернулась и посмотрела в глубь зала. Проходившие мимо ее одноклассница с приятелем помахали ей, и она ослепительно улыбнулась в ответ. Кажется, его это позабавило.
— Боюсь, что не всегда. Я же плохой мальчик, вы знаете, — попытался он вернуть ее расположение. Больше ничего не сказал. Дана посмотрела на собеседника через плечо и была сражена огоньком, сверкнувшим в его глазах. Ее сердце часто забилось, пришлось подавить смешок. Намек придал смелости, она притворно зевнула и заметила:
— Вы, должно быть, сделали что-нибудь ужасное, раз согласились пойти на риск встречи с человеком, которого даже не помните. Неужели побоялись, что у меня волосы до сих пор заправлены за уши, а на носу очки с толстыми стеклами?
Огонь в его глазах погас и сменился выражением заинтригованного восхищения, которое Дана заметила, еще когда он заходил в библиотеку.
— Оставалось только молиться, чтобы меня миновало это несчастье. — Он озорно посмотрел на собеседницу, и, легко взяв ее за талию, повел сквозь толпу к небольшому столику на двоих возле стены. Когда сели, он оглядел ее с обезоруживающей улыбкой, отчего сердце Даны дрогнуло. — Я пытаюсь осчастливить свою мать, — сказал он мягко. Оглядевшись вокруг, подозвал официанта, который подошел с подносом бокалов, наполненных шампанским. Он взял два бокала, один передал Дане, другой осушил единым глотком и взял себе еще.
