Хачкай промолчал, но никто и не ждал от него ответа.
— Позволь заверить тебя, мальчик, — голос Тоби был слаще меда, — что мы не потребуем с тебя денег, которых ты, конечно же, не имеешь. Нет, ты можешь есть это прекрасное мясо и этот свежий сыр, не опасаясь того, что тебя назовут неблагодарной свиньей. Та вещь, которой ты можешь расплатиться с нами, всегда при тебе.
Мустафа махнул рукой, и двое шестерок немедленно подскочили к Ардиану, схватив его за руки.
— Твоя задница, дружок, — мягко продолжал Тоби. — Ты же не откажешь своим друзьям в этом маленьком пустячке?
Ардиан ловко лягнул в щиколотку одного из державших его парней, но в то же мгновение на голову ему обрушилась дубинка. Перед глазами вспыхнул фейерверк разноцветных искр, очертания стола и сидевших за ним людей расплылись, подобно клочку тумана.
— Эй, Лала, кто же так обращается с гостем! — прикрикнул Мустафа. — Как же он теперь сможет сесть за наш праздничный стол? Ему же кусок в глотку не полезет!
— Это смотря какой кусок, — возразил Тоби, и шестерки, как по команде, захохотали.
Сквозь клубившийся перед глазами туман Хачкай увидел, как Мустафа грузно вылезает из-за стола и, похлопывая ладонью по выпирающему из штанов брюху, идет к нему.
— Зря ты отказался от угощения, мальчик, — пробурчал он. — Два удовольствия — лучше, чем одно…
— Эй, Мустафа, — негромко окликнул его кто-то за спиной Ардиана. — Кому это твои парни руки выкручивают?
Мустафа остановился в трех шагах от Хачкая и скорчил недовольную рожу:
— Да тебе-то что за дело, старик? Мало ли кто приходит ко мне за куском хлеба…
— Сдается мне, что это мой подмастерье, — спокойно ответил его собеседник, и Ардиан, наконец, узнал голос Дауда. — А мне он нужен живой и здоровый, с целыми руками и ногами. Вели своим шестеркам отпустить его…
Мустафа неожиданно выбросил вперед руку и схватил Хачкая за волосы.
— С какой это стати я должен его отпускать? Мальчик сам пришел ко мне, зная, что я не оставлю в беде голодного… не так ли, мальчик?
Он рванул голову Ардиана на себя, и Хачкай едва не застонал от боли.
— Не так, — громко сказал он, глядя снизу вверх в широкое ухмыляющееся лицо Мустафы. — Ты послал за мной своего пса Лалу. И я вовсе не голоден…
Мустафа ударил его раскрытой ладонью по лицу. Ладонь у него была мягкая, перемазанная в козлином жиру.
— Хватит! — возвысил голос Дауд. — Если ты еще раз дотронешься до этого парня, я забуду о том, что когда-то опрометчиво пообещал тебе…
