Весь вечер граф, будто заведённый, метался по своим покоям. Он не вышел к ужину, прогнал управляющего, явившегося с ежевечерним докладом, и едва не прибил раба, который принёс ему воду для умывания. Невыразимая ярость переполняла Кристера. Получив то, о чём мечталось долгих четыре года, он должен бы радоваться, но проклятый принц и на этот раз сумел всё испортить: измываться над сумасшедшим, который не понимал за что его изводят, было глупо и неинтересно. Граф желал, чтобы Артём осознал своё предательство, чтобы, рыдая кровавыми слезами, униженно молил о прощении за боль, ему причинённую.
Около полуночи Кристер вызвал лекаря и потребовал вылечить сумасшедшего раба, но Нарим лишь развёл руками:
- Я не маг, Ваше сиятельство. Да и магу, боюсь, не под силу исцелить этого сумасшедшего. Безумие слишком глубоко проникло в его тело. Скорее всего, он родился с ним.
- Попытайся, и, если получится, я озолочу тебя, Нарим.
- Увы, Ваше сиятельство, здесь я бессилен.
- Вон! - будто раненый слон, проревел граф и швырнул в лекаря медную вазу.
Нарим вихрем выскочил из гостиной, а Кристер упал в кресло и запустил пальцы в волосы:
- Должен быть способ. Должен! Я не могу отступить теперь, когда он вернулся.
До рассвета граф метался по своим покоям, придумывая выход из сложившейся ситуации, и в конце концов пришёл к выводу, что главное, не вылечить Артёма, а заставить вспомнить содеянное.
Утром он распорядился перенести портрет Катарины из спальни в гостиную и повесить на видное место. Любимое лицо в обрамлении роскошных каштановых волос вселило в душу уверенность, и граф, несмотря на бессонную ночь, развил бурную деятельность. В гостиной появились подносы с любимыми закусками принца Камии, кувшины с нежным каруйским вином, которое Артём предпочитал к завтраку, а на спинке одного из кресел повис чёрный с серебряной вышивкой плащ. Когда с приготовлениями было покончено, Кристер развалился на широком низком диване перед уставленным яствами столом и приказал привести Артёма и Дмитрия. "Я заставлю его вспомнить, чего бы мне это ни стоило!" - убеждал себя граф, потягивая вино. Он взглянул на портрет Катарины и ласково улыбнулся:
- Ты будешь отомщена, милая.
Двери гостиной приоткрылись, и на пороге возник главный надзиратель. Он приблизился к повелителю, опустился на колени и доложил:
- Они здесь, Ваше сиятельство.
- Так веди их, Сван! - нетерпеливо воскликнул Кристер.
"Что б Джомхуру пусто было! - опрометью метнувшись к дверям, подумал надзиратель. - Притащил в замок не пойми кого, а мне расхлёбывай! Где это видано, чтобы с рабами так носились?"
