Кости пристально посмотрел на лакея Мари. Интуиция подсказывала ему, что упырь чего-то недоговаривает. Кости задался вопросом, а знал ли тот эту девушку. Джелани вёл себя так, будто ничто из случившегося не волновало его, но от него веяло страхом… и ненавистью. Если бы он был эмоционально привязан к хозяйке дома, то это имело бы смысл.
Или он мог просто бояться того, что произойдёт, не сумей Кости убить ЛаЛори к моменту возвращения Мари. Раз уж она оставила его за главного, то это стопроцентно означало бы его полный провал.
- Ты так и не сказал мне, откуда знаешь запах Дельфины и Луи, раз смог учуять их, – заявил Кости.
Что-то промелькнуло на лице Джелани, прежде чем оно снова стало непроницаемым, как тёмное стекло.
- В тысяча восемьсот шестидесятых я был женат, – ответил Джелани. – Она была рабыней в доме Сент-Фрэнсисвилла, где как раз и оказались ЛаЛори после того, как покинули Квартал. Пока я воевал в Армии Союза[10], Дельфина и Луи пытали мою жену, а потом съели её. Я приехал слишком поздно и не смог спасти её, но никогда не забуду их запах.
Кости даже не моргнул.
- А твои руки и ноги?
- Ампутированы после боёв у высот Ньюмаркет[11]. Мне говорили, что я чудом выжил. Позже Её величество по моей просьбе обратила меня. Я хотел жить долго, чтобы однажды увидеть смерть ЛаЛори.
Сейчас на лице Джелани читался открытый вызов, словно он ожидал от Кости упрёков в том, что превратился в упыря исключительно из мести.
- Меня обратили в вампира против воли, – спокойно произнёс Кости. – Довольно долгое время это доводило меня до исступления, но потом я привык. Если мы не можем изменить свою нынешнюю природу, так зачем беспокоиться об этом? Если ты ищешь правосудия, делай это в другом месте.
Джелани казался удивлённым.
- Я не слышал этого о тебе, – пробормотал он.
Кости усмехнулся.
- А почему должен был? Это не та история, о которой можно трепаться на каждом углу.
- Разве ты не ненавидишь своего создателя за это?
«Ненавидел».
В течение многих лет Кости ненавидел Джэна за то, что тот обратил его. Но Джэн поступил так не из злого умысла – то был своеобразный знак благодарности. Если бы Кости не поделился с ним своей скудной пищей, Джэн бы погиб в том долгом путешествии из Лондона в исправительные колонии Нового Южного Уэльса, где они впервые и встретились, будучи заключёнными.
Но Кости не собирался делиться этим с Джелани. Не было необходимости рассказывать такие подробности упырю, которого он едва знал.
