Видок у женщины по имени Идея был презабавнейший. По мере того как Элка доносила до нее смысл сказанного детективом, цвет лица мэрской жены менялся со свекольно-бордового до нежно-зеленого с промежуточным желтовато-серым оттенком. Она хватала ртом воздух, руки ее вдруг заходили ходуном, а объемная, перетянутая канареечной футболкой грудь вздымалась и опадала, как волны Индийского океана.
– Ч-чего он несет? – неожиданно высоким голосом воскликнула перепуганная Нахимова. – В ч-чем я должна признаваться? Эт-т…
Дослушивать заикающуюся женщину детектив не стал. Он махнул рукой в ее сторону:
– Перестаньте разыгрывать комедию и изображать из себя невинность. И вы, и ваш муж убеждали меня, что поводом для утренней ссоры стала очередная клеветническая статья, автором которой являлась Мориша. Так вот, любезная, как мы выяснили, из-под пера известной журналистки не вышло ни единого очерка про вашего мужа. Ни хорошего, ни плохого. Она ничего о нем не писала. Значит, у вас был какой-то другой повод прилюдно угрожать женщине, которая погибла через несколько часов после вашего с ней конфликта. И вообще, согласитесь, интересно получается – вы пытаетесь ударить журналистку, не сделавшую вам ничего плохого, а через какое-то время она погибает при загадочных обстоятельствах. И все напрямую указывает, что совершить преступление могли только вы или ваш благоверный супруг.
В этот момент с места подорвался уже лично сам мэр – он закричал, затопал ногами и даже слюной от ярости брызгать стал:
– Как вы смеете? На каком основании? Как вы смеете меня обвинять? У вас нет доказательств! Вы же сами говорили, что Мориша не писала про меня ничего плохого, а это значит, что у меня не было повода ее убивать!
– Прекратите истерить. – Голос детектива зазвенел как натянутая струна. – У меня полно доказательств. Например, ни у вас, ни у мадам Нахимовой нет надежного алиби. Вы оба утверждаете, что провели время в номере. Но подтвердить эти слова никто не может. А ведь все указывает на то, что в номере Ларски был человек, с которым потерпевшая была близко знакома, кого она сама впустила в номер. Насколько я знаю, ваша жена и погибшая женщина были достаточно давними подругами, чтобы ходить друг перед другом в халате на голое тело.
Едва Элка успела перевести эту фразу, как народ взволновался. При слове «подруги» Кац громко гоготнул, рыбки обоих олигархов всколыхнулись, а Белла осуждающе покачала головой.
– С чего вы решили, что они были подругами? – удивленно вскинул бровь Никифоров. – Насколько я знаю, эти две курицы никогда между собой не общались. Колян свою кикимору, – олигарх мотнул головой в сторону Идеи, – вообще на тусовки редко вытаскивает. Хотя я бы на его месте эту корову тоже людям не показывал, – последнюю фразу Никифоров произнес, цинично разглядывая оплывшую тушку мэрши.
