Дэвид Стоун запирал на ночь дверь Уэсторп-Холла. Если не считать обычного потрескивания половиц и тиканья дедовских часов, в доме стояла тишина. Поднимаясь в спальню, он думал о том, как глупо одному жить в таком громадном особняке. Но только когда он погасил свет и в темноте вытянулся на кровати, он ощутил всю боль от удара, который нанесла ему своим решением Элен. Она ушла. Его сын ушел давно. Теперь он один. «По крайней мере, у меня осталось мое дело», — подумал он и чуть не поперхнулся: какая ирония судьбы! Он послал проклятия отцу и повернулся на бок.
У Чарльза Рейвенскрофта были все признаки выпускника частной привилегированной школы в Итоне: обаяние, манера говорить нарочито туманно, когда речь идет о конкретных вещах; стремление дважды получить объяснение, если что-то было ему непонятно, и аура власти, в которой редко кто сомневался. Ему исполнилось сорок пять лет. Рост у него был чуть меньше шести футов. Прямые светлые волосы он стриг не очень коротко и зачесывал назад, обнажая высокий лоб. Отпрыск банкирской семьи, он, как и его отец, носил скромные, по хорошо скроенные костюмы из отличного материала, сшитые не для того, чтобы отдать дань моде, а чтобы подчеркнуть его широкие плечи и узкие бедра.
Чарльз возглавлял департамент международных операций банка «Броди Макклин». Его подразделение занималось кредитованием иностранных компаний и правительств и управлением фондами заморских клиентов, которые хотели разместить капиталовложения в Англии, но предпочитали, чтобы за них это сделало какое-то финансовое учреждение на месте. К несчастью, Чарльз был по горло занят также переговорами с нью-йоркским банком «Эмпайр Нэшнл», следствием чего были телефонные звонки в любое время суток, так что казалось, будто американцам совершенно неизвестно о разнице во времени между двумя странами.
Когда он получил краткое распоряжение «немедленно» явиться на совещание по поводу компании «Мартиндейл» в кабинет Джеймса Мэлпаса, он почувствовал легкое раздражение. Кто-то думает, будто по требованию Мэлпаса он должен все бросить. Департамент Чарльза подсунул «Мартиндейл» своим иностранным клиентам в те дни, когда компания считалась фаворитом на рынке ценных бумаг. Правительства нескольких арабских государств по-прежнему были держателями значительных пакетов акций, но Чарльз никак не думал, что обязан присутствовать на совещании по поводу этой компании.
Едва он и Пол Робертс заняли свои места за столом, как Джеймс быстро обрисовал ситуацию. Он объяснил, что у Пола готов подробный отчет об этой компании, так что самое время немного вздуть цены на ее акции.
