Урбен уже ушел со своим котелком и, верно, пристроился ужинать где-нибудь в уголке конюшни.
— Когда ты соберешься в Сен-Никола? — вдруг спросила тетя.
— В понедельник, — ответил отец: он, казалось, чем-то озабочен.
— Мне хотелось бы, чтобы ты разузнал… Насчет мосье Ливе… Я, правда, подозревала, что он такой же каналья, как и остальные… Все поверенные — канальи, а нотариусы в особенности!..
Никогда я не слышал, чтобы кто-нибудь произносил слово "каналья" так, как тетя Валери. Ее большой усатый рот дробил его и выплевывал, будто случайно попавшийся гнилой орех. Она грузно сидела на стуле, огромная, шарообразная, рыхлая и в то же время чугунно-тяжелая, загораживая всем тепло от плиты, и переводила свои вечно слезящиеся глаза с одного на другого.
— Я уверена, что он тайком от меня побывал в Сен-Никола, виделся с Элизой и ее Трике… Конечно, он не признается, но я убеждена, что он с ними виделся… Что они ему наобещали, мне неизвестно, а впрочем, догадаться не трудно… Так или иначе, он на их стороне… Ты наведешь справки… Его не могли не заметить…
Мадемуазель Фольен совсем съежилась в комочек и не смела жевать, даже дыхнуть боялась. В тот вечер все домашние казались какими-то измученными.
— А когда ты поедешь в Кан…
— В среду или в четверг, — перебил ее отец.
— Захватишь меня с собой… Мне дали адрес адвоката. Мы вместе пойдем к нему… Я расскажу ему все как есть. Что я ни в коем случае не желаю, чтобы дом достался этим людям — ни дом, ни деньги, — и что я хочу завещать все вам…
Наступило молчание, про которое говорят: "Тихий ангел пролетел…"
Матушка и отец избегали смотреть друг на друга, потом все же обменялись взглядом, украдкой, словно в этом было что-то дурное.
— Еще немного капустки, тетя…
— Спасибо! Она мне не по желудку.
По-моему, я стал еще краснее, чем отец. Как это я раньше не подумал! Я ни о чем не думал! Беспрекословно принял как должное непонятное вторжение в наше и без того тесное жилье тети Валери, которая к нам раньше носа не казала, и слова отца: "Не повторяй то, что слышал…"
Но что такого я мог слышать? А портрет, который так спешно вставили в рамку и повесили на самом видном месте над камином и мадонной!
Что я слышал?.. Какая-то история с домом, теперь я начал припоминать. Несколько раз за столом заходила речь о каком-то доме, который должен нам достаться по наследству, а потом уже не должен был достаться…
И это слово "дом" звучало у нас по-особенному. Впоследствии я не раз об этом размышлял… Теперь я знаю, что дом тети Валери в Сен-Никола, вероятно, стоил по тем временам тысяч тридцать, поскольку к нему примыкал луг, который сдавался соседям-фермерам.
