— Вы никогда не встречали ее… при жизни? А может, видели неподалеку от фермы еще кого-то со снимка?
Илай смерил ее раздраженным взглядом — как человек, которому докучает ребенок.
— Нет, я вам уже сказал. Никого из них знать не знаю. Живыми никого из них не видал. Видел только одну из них, вон ту девчонку. Да и ту всего один раз, мертвую… в моем коровнике! — С этими словами Илай отошел прочь.
— Не сердитесь на него, — попросила Пенни. — Он действительно очень расстроен. Наверное, вспоминает о том, как брат застрелил родителей. Кстати, скоро… годовщина той страшной трагедии.
— Правда?
— Он как раз говорил об этом перед вашим приездом. Сказал, что в следующий четверг будет ровно двадцать семь лет с того дня. То есть он выразился по-другому, он не называл событие «годовщиной». Но понять его нетрудно.
Джесс задумалась. Дата убийства должна быть в деле, и она наверняка видела ее. Надо было запомнить и связать одно с другим. Она приказала себе: «Джесс, соберись!» Ничего удивительного, что Смит не вполне адекватно рассуждает. Он все время думает о страшной трагедии, лишившей его родных. Он прекрасно помнит о приближающейся дате. До нее осталась всего неделя. Возможно, он увидел, как Ева непонятно зачем бродит вокруг фермы «Сверчок», потерял рассудок и убил ее?
Но что понадобилось Еве на ферме «Сверчок»? Более того, каким образом она туда попала? Ведь своей машины у нее нет…
Серебристый «мерседес»! Надо найти серебристый «мерседес»…
Пенни поставила правую ногу, обутую в сапог для верховой езды, на столбик у входа. Соло отошел к противоположному краю загона, издали он казался совсем миниатюрным.
— Инспектор! Я кое-что хочу вам рассказать… Воспользуюсь случаем, ведь сейчас здесь нет никого, кроме нас. Правда, к делу, которым вы занимаетесь, это совершенно не относится. То, в чем я собираюсь признаться, касается лично меня… и Эндрю Ферриса. — Пенни покраснела.
— Поймите меня правильно… — Джесс глубоко вздохнула. Уже не в первый раз ей приходилось выслушивать такие вот предисловия, за которыми следовали глубоко личные признания. Возможно, в деле нет ничего незаконного и даже сомнительного. Но людям, часто даже самым невинным, кажется, что они должны оправдаться. — Ваша личная жизнь меня не интересует, если она не имеет отношения к расследованию… Я прекрасно понимаю ваши чувства. Вы — свидетельница. Мы мучаем свидетелей бесконечными вопросами, часто неприятными и неудобными. Поверьте, мне самой часто бывает неловко! Но на самом деле меня интересуют лишь сведения, которые помогут найти убийцу несчастной девушки.
