Позже вернулись за столик и отдали должное блюдам французской кухни. Когда настал черед кофе, к ним подсел Жак. В беседе Мэнди назвала его месье Бюве, но тот попросил ее отбросить церемонии. Француз оказался хорошим рассказчиком. Не называя имен, он поведал несколько смешных историй, связанных с некоторыми завсегдатаями его заведения.
Потом Жак удалился, попросив Кена перед уходом подойти «на пару слов». Кен вновь пригласил Мэнди танцевать.
Для нее вечер сплошь состоял из удовольствий. Он наклонился и прошептал ей на ухо:
— Я мог бы танцевать всю ночь, если бы не сгорал от нетерпения обнять тебя по-настоящему.
— Я готова уйти отсюда немедленно, если ты этого хочешь.
Музыка смолкла, и они вернулись к столику. Мэнди взяла сумочку и сказала, что направляется в дамскую комнату.
— Ты поговори с Жаком, а я тем временем припудрю нос.
— Ладно, — кивнул Кен. — Через пять минут жду тебя в вестибюле.
В дамской комнате было людно. Две женщины среднего возраста о чем-то беседовали, более молодые подкрашивали губы или пудрились.
Мэнди вымыла руки и села в малиновое бархатное кресло, чтобы расчесаться и поправить макияж. Из зеркала на нее взглянуло немножко чужое лицо с сияющими глазами и румянцем на щеках. Отражение ничем не напоминало ту измученную напряженную женщину, которой Мэнди была всего сутки назад.
Похоже, любовь и впрямь способна творить чудеса.
Выйдя в вестибюль, Мэнди не обнаружила там Кена. Она прождала пару минут и вернулась в зал, где уже вновь звучала музыка. Тихонько подпевая про себя знакомой мелодии, Мэнди огляделась и вдруг замерла. В одной из ниш, частично отделенной от зала вертикальной композицией из живых цветов, она увидела Кена беседующим с какой-то блондинкой. Потребовалось не более секунды, чтобы Мэнди узнала в ней Джулию.
Бывшая супруга ее отца и Кен оживленно болтали. Увлеченный этим общением, он даже наклонился к Джулии, а та подняла к нему лицо. Ее пальцы с кроваво-красными ногтями лежали на рукаве его смокинга.
Нечто неуловимо интимное ощущалось в общении этой пары, каждое произнесенное слово, казалось, имело большое значение. В какой-то момент Кен улыбнулся Джулии, а та встала на цыпочки и поцеловала его в губы.
Будто очнувшись наконец от наваждения, Мэнди повернулась и направилась обратно в дамскую комнату. Там, чувствуя себя совершенно раздавленной, она опустилась в то самое кресло, где сидела пять минут назад, разглядывая свою счастливую физиономию.
