— Вот прекрасная детская для Майка, — заметил Хэттон. — А по соседству есть комната, которая отлично подойдет для няньки, разумеется, если ты захочешь пользоваться ее услугами. Впрочем, все это мы можем обсудить позже.
— Да, здесь хорошо… — отметила Мэнди, выглядывая в сад.
— Значит, ты будешь рада жить в этой квартире по будням? — быстро спросил Кен.
Но тут к Мэнди вновь вернулось прежнее напряжение. Если бы она могла забыть прошлое! Тогда ей было бы хорошо с Кеном и в шалаше…
— «Рада» слишком сильно сказано. Какой радости можно ожидать, состоя в вынужденном браке?
Вздохнув, он переменил тему.
— Где бы ты хотела поесть?
— Мне все равно. Выбери место сам.
— Тогда направимся в ресторан к Жаку. Это всего в квартале отсюда, так что можно пройтись пешком, если не возражаешь.
— Конечно, почему бы нет… — Помедлив, Мэнди спросила: — Ночь проведем в этой квартире?
— Бракосочетание состоится в Лондоне, так что нет смысла возвращаться обратно. — Заметив, что она нахмурилась, Кен ворчливо добавил: — Если предпочитаешь до свадьбы спать раздельно, к твоим услугам одна из комнат для гостей.
Мэнди грустно вздохнула.
— А где намечена церемония?
— В церкви святого Мартина на полях.
— На полях?
— Просто она так называется. Расположена на Трафальгарской площади. Во время войны люди прятались в ней от бомбежек.
И снова Мэнди помрачнела. Она предпочла бы, чтобы бракосочетание прошло скромнее, в мэрии. А церемония в церкви делала событие более серьезным, обязывающим, от него невозможно было отмахнуться. Однако, что бы там Кен ни говорил, искусственно созданный брак не может существовать долго.
И вновь, словно в который уже раз прочтя ее мысли, он заметил:
— Несмотря на то что обстоятельства не идеальны, если мы оба как следует постараемся, хотя бы ради нашего сына, все сложится очень хорошо. — Он взял молчавшую Мэнди за плечи и легонько тряхнул. — Я сделаю все от меня зависящее, а ты?
— Предположим, я скажу «нет»?
— Очень надеюсь на обратное, — улыбнулся Кен. — Ведь со временем мы можем снова начать симпатизировать друг другу…
На мгновение у Мэнди сжалось горло. Она всегда считала, что взаимная симпатия гораздо важнее влюбленности.
— Сомневаюсь, — честно призналась она.
И увидела в серых глазах отражение чего-то, очень напоминающего боль.
Кен опустил руки. Спустя несколько секунд он спросил будничным деловым тоном:
— Не возражаешь, если я закажу столик на восемь часов? До этого времени мы успеем принять душ или даже ванну.
