Она вскрыла конверт дрожащими пальцами. Внутри оказались фотографии. На одних были изображены Майк и Мэнди, на других мальчик был с Полли, на двух — ребенок был один. Фотографии были очень четкими и качественными.
— Откуда это у тебя?
— Снимки сделал детектив. Майк хороший мальчуган, крупный для своего возраста. На самом деле ему можно дать не два, а три с половиной года, ты не находишь?
— Он всегда был выше своих сверстников.
Вложив фотографии в конверт, Хэттон бросил его на бюро и покачал головой.
— Бесполезно, Мэнди. Я знаю, что ребенок был крещен Майклом, и уверен, что он мой. Мальчик даже похож на меня.
Мэнди села на диване, обхватила колени так, что побелели пальцы, и застыла как мумия.
— Должно быть, ты очень сильно ненавидишь меня, если лишила ребенка, — тихо произнес Кен.
В приливе отчаяния Мэнди прошептала:
— Я любила тебя, пока ты не дал мне повода к ненависти.
Он поморщился, словно услыхав какую-нибудь глупость.
— И что же ты сказала Майку о папе? Вероятно, классическую ложь, что он умер?
— Ничего не говорила. Он пока не спрашивал.
— Отлично. Иначе ребенок мог бы получить психологическую травму, увидев считающегося умершим папу живым. Кстати, просто ради любопытства, не скажешь, что ты собиралась поведать малышу, когда он спросит?
— Что папа нас покинул.
— А не наоборот?
— Я не…
— Ты была бы счастлива, если бы у Майка создалось впечатление, будто папа не любит его?
— Ничего подобного. Но что, по-твоему, можно еще сказать?
Кен вздохнул.
— Ладно, все это не имеет никакого значения. Когда мы поженимся, у нашего сына будут и папа и мама.
— Я не хочу выходить за тебя, — решительно произнесла Мэнди. — И не выйду!
— Боюсь, у тебя нет выбора. Или ты становишься моей женой, или я забираю Майка.
— Ты не сможешь этого сделать!
— Увидишь, что смогу.
Крики и угрозы испугали бы Мэнди меньше, чем спокойствие, с которым были произнесены эти слова.
— Пожалуйста, Кен, — взмолилась она, — не делай этого! Я не смогу жить без сына. Он — все, что у меня есть.
Хэттон сидел так близко, что были видны едва заметные морщинки, расходившиеся от уголков глаз, и крошечный шрам на подбородке, куда в детстве угодила стрела, пущенная рукой соседского мальчишки.
— В таком случае отнесись к моему предложению серьезно. Неважно, чего мне это будет стоить, но я получу своего ребенка. И не хотел бы, зная, как подобная практика травмирует детей, обращаться в суд.
— Даже если ты прибегнешь к вмешательству закона, ни один судья не заберет дитя у матери и не отдаст отцу, который, по сути, является чужим человеком.
