— Прибыли явочным порядком, — ответил Максим и нажал кнопку электрозамка.
Коридор заполнился шумом, топотом и басовитым матом. Два толстяка никак не могли разом пройти в одну дверь, а уступать друг другу они не привыкли. Воспитание по позволяло. Максим вышел в коридор и предложил бросить монетку. Костя в задумчивости посмотрел на него. Петр же тем временем протиснулся в дверь.
— Бесполезно, — хмыкнул он, войдя в коридор. — У Константина все монетки — специальные. Он в «орла» и «решку» еще с колыбели натаскан.
— Тоже мне, образец честности, — огрызнулся Баргузов, заполняя собой дверной проем. Уж массажиста пропускать вперед он не собирался.
Толстяки скрылись за дверью директорского кабинета, и через десять секунд оттуда высунулась голова Кровеля.
— Макс! В течение получаса нас ни для кого нет!
— Ясно, — кивнул Максим и ушел в свой угол.
— Ну что, орел? — раздался из «интеркома» голос Баргузова. — Решил за наш счет помочь своему кенгу? А нас спросил?
— Тоном ниже, Бар, — прошипел Кровель. — Я тебе не мальчик, отчитываться перед тобой не намерен.
Максим протянул было руку, чтобы выключить «интерком», но отдернул ее. Толстяки наверняка услышат щелчок, а объясняться с ними не хотелось.
— Что значит — не намерен? — включился в разговор Генин. — Бабки-то общие. Ты можешь не брать свою долю процентов, но нашу, будь добр, верни.
— А я с тебя требую процент за твоего сапожника? Ну-ка, Петенька, скажи: я хоть раз упрекнул тебя этим кредитом?
— Заткнись! — рявкнул Костя. — Леха — наш общий кент, и мы обязаны ему помочь. Кроме того, мы с его бизнеса долю имеем, и ты это знаешь!
— А твоего козла мочить давно пора, — добавил Петр.
— За козла, Петенька, можно и ответить, — злобно прошипел Кровель. — За метлой следи чуток, базар-то фильтруй. — Послышалась какая-то возня, потом он продолжил: — Это — ваша доля. Хватит? И нечего козлить всех подряд.
— А мне сказали, ты ему без процентов дал, — с обидой протянул Баргузов. — Если так, то все заметано.
— Кто сказал-то, Бар?
С минуту все молчали. Потом Константин откашлялся и тихо произнес:
— Да есть тут один… Что скажешь, Петенька?
Генин молчал.
— А Леха-то когда отдаст? — вкрадчивым голосом спросил Костя.
— Неважно, — пробурчал Генин. — Я эти бабки сам в общак внесу.
— А ты не крутишь с нами, Петенька, а? Может, процентик с него все-таки дерешь?
— Гадом буду. Бар, — ни копейки! — обиделся Гении.
— Ладно, сухопарые мои, — снова заговорил Кровель. — У меня вот какой вопрос на обсуждение. Бабки мы вносили поровну, делим их — тоже поровну. Я тут немного прикинул. Вот листик. Посмотрите-ка, это любопытно. Эта цифра — то, что заработал вне бани Петр. Эта — моя. А вот этот круглый ноль — твой. Бар. Что получается? Мы бабки крутим — а ты жируешь. Занялся бы чем-нибудь, а? Девок здесь по ночам трахать занятие не очень для нас прибыльное.
