Максим вышел, хлопнув дверью сильнее, чем хотел, и направился к своему креслу. На сиденье лежал купленный утром «Спорт-экспресс». Он развернул его на футбольной странице и начал внимательно читать, стараясь отвлечься от неприятных мыслей. Чушь. Опять подняли крик о проблемах судейства, и ни слова о качестве российского чемпионата. Максим в раздражении перевернул страницу, вернувшись к началу. Невольно улыбнулся. Результаты жеребьевки Лиги Чемпионов. «Манчестер», «Бавария» и «Барселона» — в одной группе. Жребий действительно слеп. Он окончательно развеселился, увидев спартаковский «фарт». В одну группу с чемпионом России попала сборная мира, выступающая под флагом мадридского «Реала», и сборная Южной Америки, ослабленная несколькими итальянцами и называющаяся почему-то миланским «Интером». Чтобы спартаковцы не ушли от такого счастья в запой, им на съедение подкинули каких-то австрийцев. Максим прочитал предположительные стартовые составы команд, криво усмехнулся и бросил газету на стол.
А вдруг Кровель не врет? Он тут же забыл о футболе, хоккее и прочих перетягиваниях каната. Если Кровель не врет, то версия получается очень даже стройная. Предположим, какой-то толстяк из окружения Петра (то есть знакомый и Бара, и Кровеля, и, возможно, его, Максима) имеет на него зуб, да такой, что готов на убийство. Петька об этом, к сожалению, не знает, или знает, но не придает особого значения. Толстяк приходит около десяти к Петру домой, убеждает того срочно вызвать Кровеля (бизнес?) Петр звонит Кровелю и просит немедленно приехать (именно этой версии до сих пор придерживается Кровель). Толстяк сразу после звонка дважды стреляет, уходит, вызывает из телефона-автомата милицию и тихо исчезает. Кровель приезжает через четверть часа, долго звонит, потом толкает дверь — она открыта. Находит уже мертвого Петра, ему становится нехорошо — и тут появляется милиция и начинает вязать ему руки морским узлом. Время смерти с точностью до десяти минут определить невозможно, поэтому единственный и очень верный подозреваемый — Кровель. А тут еще — вчерашняя ссора, о которой Максим, естественно, следователю рассказал.
Итак, толстяк. Если он существует, то где-то совсем рядом. Хорошо бы спросить о возможном толстяке самого Кровеля, но кто же его, Максима, к нему допустит? А может, к черту все это? Какое ему до этого дело?
Он поморщился, вспомнив, как вершитель законности и справедливости, бравый капитан УЭП Максим Серов так глубоко провалился в черную дыру махинаций одной из «честнейших» финансовых пирамид, что при первом удобном случае был с почетом откомандирован благодарным руководством покорять Кавказ. Копал бы не лопатой, а кисточкой, — ювелирнее, ювелирнее! — глядишь, и нога была бы целой, и повысили бы в чине. Максим погладил ногу, не напоминавшую о себе уже несколько дней. Толстяк… Кто это может быть?
