Лебедев оторвался от Сашика, поднял брови — седые.
— Удар в челюсть вы имеете в виду, молодой человек?
Убер, несмотря на изуродованное страданием лицо, засмеялся:
— Ну… ну и шуточки у вас, профессор!
— Что вы, — сказал Лебедев растерянно. — Я… я вовсе и не думал шутить. Простите.
Убер замолчал, лицо вытянулось — теперь уже не от боли.
— Вы уникальный человек, профессор. Я серьезно говорю. Я с вас балдею.
* * *
Вскоре их подняли «нянечки» и повели строиться. Это называлось «поверкой».
Группу выстроили в межтуннельной сбойке. Традиция. Воспитатели тут носили пижонские белые халаты, а нянечки по-простому — что удобней, то и носили. Хунта нависал над низкорослыми воспитателями, как темный засаленный утес.
— Трудновоспитуемый Убер! — начал читать воспитатель.
— Я! — отчеканил скинхед. Макс почувствовал нотки издевки за внешней четкостью ответа.
— Трудновоспитуемый Лебедев!
— Я!
— Трудновоспитуемый Кузнецов!
— Я!
— Трудновоспитуемый Лемешев!
— Я! — откликнулся Макс.
— Трудновоспитуемый…
— У кого жалобы, шаг вперед! — приказал Хунта.
Никто не вышел. Дураков нет.
Младший воспитатель Скобелев (он же Скобля), холеный, самодовольный, в сером фланелевом костюме под белым халатом, повернулся к начальству:
— Товарищ Директор, перекличка закончена. В наличии двадцать шесть воспитанников. Больных нет, отсутствующих нет. Отчет сдал младший воспитатель Скобелев. Разрешите приступить к трудотерапии?
Директор милостиво кивнул. Мол, конечно, конечно. Мятое лицо, редкие волосы. Макс впервые видел его так близко.
— Работайте, негры. Масса одобряет, — почти не шевеля губами произнес Убер.
Макс подавил невольный смешок. В строю захихикали.
Скобля повернулся к строю, кивнул «нянечке». Хунта заорал:
— По местам!
Дюжие «нянечки» повели колонну к месту работы. Трудновоспитуемые брали тачки и становились в очередь к земляному отвалу. Дальше в туннеле находилась огромная машина-компрессор, оставшаяся со времен метростроя, — от нее тянулись шланги к отбойным молоткам. Молотками ломали кварцевые пласты, тачками вывозили породу.
Временами машина работала, но чаще — нет. Пока механики в синих комбинезонах — наемные мазуты с Техноложки — возились с ней, в воздухе волнами перекатывался ленивый мат. Без ругани, как и без смазки, починка не шла. Пока длился ремонт, долбить породу полагалось вручную, ломами. Веселая жизнь.
Подошла очередь. Макс взялся за тачку, но фланелевый воспитатель покачал головой: не надо. Подозвал к себе — небрежно, чуть ли не пальчиком поманил. Макс сжал зубы. Ничего, мы с тобой еще встретимся…
