— А где Убер?
— Вашему другу стало плохо, — пояснил Лебедев. Лучевая, сообразил Макс. Новый приступ, ага.
— Отлично, — усилием воли он заставил себя улыбнуться. — Так даже лучше.
Профессор захлопал глазами.
— О… отлично? — он даже привстал. — Что это значит?
Макс не ответил. В первый момент ему показалось, что пистолета на месте нет… но он был. Прекрасно. Макс медленно поднял «грач» (пистолет казался тяжелым, как свинцовая плита). Повернулся и направил пистолет на Лебедева.
— Мне очень жаль, профессор. Поднимите руки, пожалуйста.
Профессор заморгал.
— Максим, вы шутите?
— Руки поднять, я сказал! — Макса накрыла волна ярости.
Профессора и Сашика взяли тепленькими. Впрочем, какое тут сопротивление? — Макс поморщился. Старик и калека. К сожалению, с Убером вряд ли будет все так просто.
— Зачем вы это делаете, Максим? — спросил профессор, вытирая кровь с губ.
Макс пожал плечами.
— Какая вам разница?
— Я считал вас хорошим человеком.
— Вы ошибались, — жестко сказал Макс. — Ничего-то вы в людях не понимаете. Хаммер, займись ими, будь добр.
Пленников спеленали, бросили на пол, как мешки с породой. Макс почувствовал запоздалую злость — и ненависть к себе, к Директору, к тому, что приходится делать. Вспышка. Он взял себя в руки. Держаться, проклятый ублюдок, еще не все сделано…
Макс повернул голову. На него смотрел Сашик, дурачок — в круглых бессмысленных глазах застыл испуг. Застигнутый врасплох, Макс неловко улыбнулся…
Сашик вдруг завыл. Громко и противно, как умел только он. Хаммер тут же ударил дурачка по затылку. Раз! Вой прекратился.
— Дебила тоже отдадим? — Хаммер почесал стволом «Макарова» за ухом.
— А что, у тебя проснулись к нему отеческие чувства?
— Ну… нет. Не знаю. Жалко его, что ли.
Макс поднял руку. Тихо вы! Если Убер услышал вой Сашика и сообразил, что происходит, он постарается уйти.
Или нет?
«Ни хрена вы в людях не понимаете, профессор». А что понимает сам Убер?
А что понимаю я? — Макс не знал.
— Посади их там, в тени, — велел Хаммеру. Мортус показал ладонью по горлу — мол, порешим? Макс дернул щекой. Жестами показал: придурок, не вздумай. В следующий момент он услышал глухое негромкое «кха, кхха». Убер.
— Он возвращается, — понял Макс. — Хаммер, Костян… по местам!
Едва слышный звук шагов.
— А вы говорили, что он разбирается в людях… — сказал Лебедев.
Видимо, в глазах Макса что-то мелькнуло. Профессор отвернулся, замолчал.
— Убер возвращается не потому, что не понимает людей, — сказал Макс медленно. В груди болело. — Он возвращается потому, что слишком хорошо их понимает.
