Немного погодя пришлось повопить, якобы обнаружив «пропажу». Мы видели уходивших, но старательно делали вид, что ничего не замечаем. Зато повыли снова всласть, чтобы напугать еще больше.
Теперь оставалось ждать, сработает ли.
Если нет, если Батый так и не развернется, то надо лесами обгонять монголов и вставать у них на пути на стрежне реки.
Батый развернулся, то ли монголам наши нападки надоели, то ли действительно поверили, что нас много, но войско пошло лавой, стараясь охватить нас со всех сторон. Вот теперь нашим полутора тысячам противостояло примерно тысяч сто пятьдесят, на одного по сотне. Ну что ж, серьезно перепугали монголов, если они не рискнули обойтись просто большим карательным отрядом или хотя бы туменом.
Когда стало понятно, что монгольское войско разворачивается, Евпатий позвал к себе боярина Андрея Юрьевича.
– Послушай меня, Андрей, внимательно. Я много больше тебя пожил и повоевал и цену жизни, особенно чужой, знаю лучше. Коль татары повернули, нас они побьют всех. Вопрос только в том, как быстро.
Андрей Юрьевич смотрел на Коловрата, не понимая, к чему тот клонит.
– Так вот говорю, что побьют нас татары, их сила, числом возьмут. А значит, негоже всем тут оставаться. Возьмешь молодых и тех, кто ранен, и уведешь.
– Чего?! Куда?!
– Без чего уведешь, Андрей. Со мной останутся только мои, и то те, кого сам отберу. – Евпатий жестом остановил возмущение молодого боярина. – Не потому, что не доверяю вам, а потому, что не хочу без смысла людские жизни класть. Даже за Русь этого делать нельзя, запомни, нельзя зря людей под мечи и стрелы бросать, если можно от гибели уберечь, то лучше убереги. А ныне нет смысла всем оставаться. Татары нас что без вас, что с вами одолеют, потому спасай молодых, они еще пригодятся. А куда идти? К Коломне не успеете, да и толку нет, там не выстоят и ваши сотни не спасут. Иди в Козельск, сам же твердил, что князь Роман Ингваревич велел: если мы припозднимся из Чернигова, то сразу в Козельск идти.
И все же Андрей вот так уйти, уведя половину воинов, просто не мог. Они долго спорили с Евпатием, пока тот не грохнул кулаком по седлу:
– Мой тебе приказ: уводи людей, пока еще возможность есть!
Бедная лошадь, получившая такой тычок по спине, аж присела. Андрей вздохнул:
– А как отбирать-то?
– Скажи, чтобы собрались, сам отберу.
Евпатий был непреклонен, он не собирался ни с кем ничего обсуждать, да и время не терпело. Сам назвал поименно тех, кто останется с ним, чуть посомневался и добавил Соловья-разбойника с его шайкой. Тот довольно кивнул:
